Памяти Владимира Федотова

О Владимире Федотове, ушедшем в воскресенье из жизни, вспоминает корреспондент "СЭ" Павел Алешин.

Жаль все-таки, что даже династии не вечны в этом мире. 70 лет была на слуху в футболе фамилия Федотов, на самом громком слуху. Отец, Григорий Иванович, подмосковный золотой самородок, драгоценность которого природа оценила настолько, что и на сыне предпочла не устраивать себе отдыха.

Володя Федотов... Называю его по имени, потому что моложе его на полгода, потому что впервые судьба свела нас в первом наборе ФШМ ребят 1943 года рождения. С тех пор и были знакомы. Не друзья, могли бы ими стать, если бы в те детские времена удалось хотя бы приблизиться к его таланту. Но мне вскоре предложили покинуть ряды элитной футбольной школы, в которой он был круглым отличником.

После тренерства Федотова в "Спартаке" приходилось слышать, что слишком мягок он по характеру. Будь жив наш замечательный фэшээмовский тренер Николай Тимофеевич Дементьев, он бы нашел, что на это ответить. 15-летний Федотов был заводилой в атаках его команды, а заодно и лучшим бомбардиром. Не помню, чтобы он повернул неудачную игру вспять, но тому были свои причины: ФШМ-1943 была на голову сильнее любой команды своего возраста, лишь, может быть, с "Динамо" на равных. Известно, что дети жестоки. И юному Федотову не прощали ни элитность его команды, ни талант, ни фамилию. Его ноги с детства отливали синевой с красными подтеками. Но человеческая мягкость ведь не синоним бесхарактерности. Однажды Тимофеич поставил меня у деревянной стенки тренировать удар с полулета, как он выражался, "с двойничка" и куда-то отлучился. Ребята затеяли двусторонку, а я, как проклятый, долбил мячом по доскам. "Федот" своим уже тогдашним авторитетом оторвал меня от этого нудного занятия, поставил в ворота, а на вопрос тренера, обращенный ко мне, почему нарушил установку, тут же выставил грудь вперед: "Николай Тимофеич, мы же у вас тренируемся в футбол играть, а не в теннис". И тот... согласился.

Скоростная техника обращения с мячом Владимира Федотова бралась за образец. Его способность видеть поле и пасовать в самую уязвимую зону обороны соперников заставляла вспоминать его отца, Михаила Якушина, Николая Дементьева, да всех классиков тогда не значившейся в футбольной тарификации профессии диспетчер. Хотя "старики" язвили, что отца он превзошел только в одном: играл за сборную СССР. Во времена Григория Ивановича ее не существовало. И все равно, если отец был игроком от Бога, то сын, как минимум, от архангела. В "золотом матче" 1970 года "Динамо", классифицированное специалистами выше ЦСКА, по сути обыграли двое - Юрий Истомин и Владимир Федотов. Первый - своими непрерывными подключениями в атаку, второй - двумя голами и еще пенальти, назначенным за его снос. Ему хотя бы за это стоило выписать пожизненную индульгенцию в армейском клубе, но когда он маялся без работы уже как тренер, выигравший с ростовским СКА Кубок СССР, для него, ни на йоту не изменявшего в игровые годы родному клубу, не нашлось даже дежурной должности в клубе ветеранов ЦСКА. Обиду он носил в себе, и только раз, как-то в Сандунах, разомлев от самого доброго в Москве пара и, что скрывать, некоторой дозы русской горькой, признался, что самая заветная его мечта, которой, видимо, никогда не суждено сбыться, должность главного тренера родной команды. Можно себе представить, какой неприятный для него семейный резонанс имел кубковый успех ростовчан, в котором зять поверг не только "Спартак", но и своего тестя, самого Константина Бескова, стоявшего тогда во главе красно-белых. Но для него, как и для Бескова, превыше всего в футболе был профессионализм. И еще приверженность семье. Работая в Ростове, он при первой возможности наведывался в Москву к своей Любе, любимой, единственной, что порой вызывало раздражение у высоких чинов Северо-Кавказского военного округа. Но по-другому у Федотова быть не могло.

Был он добрым, но ни в коем случае не добреньким. Неожиданно став во главе "Спартака" (на приглашение в ЦСКА давно не надеялся), без какого-либо шума и пиара начал потихоньку избавляться от чужеземного балласта, всех этих жедеров и йенчи, привлекая в состав своих молодых ребят Дзюбу, Иванова, Кудряшова, Паршивлюка, Шишкина, Сабитова, Прудникова. Выиграл с ними серебро чемпионата-2006. Кому-то показалось: "Спартаку" этого мало. Сейчас хочется спросить, а кто может больше? Он мог, дали бы время.

Выручил добрый человек Юрий Белоус, взял в "Москву" спортивным директором. Хотя лучше бы главным тренером. Но и на том спасибо.

Было, было в его тренерском даровании нечто бесковское, а может, это его собственное - о Константине Ивановиче всегда говорил с почтением, но в своей работе ссылался на него крайне редко: "Он им не стал, он видел все не так".

В неформальной обстановке виделись мы теперь не часто. И перезванивались все реже. Причина открылась неожиданно. Я попросил у "Федота" комментарий по итогам сезона для "Клуба 100 российских бомбардиров", учрежденного "СЭ". И услышал в ответ грозную отповедь: "СЭ" своим клубом убил Клуб Григория Федотова, из-за вас великие советские бомбардиры теперь забыты". Объяснения, что права на Клуб Федотова принадлежат другому изданию, и не наша вина, что о нем вспоминают редко, не действовали. Он возмущался тогда от имени Григория Ивановича, Александра Пономарева, Олега Блохина, Бориса Пайчадзе, Никиты Симоняна, да всех знаменитых советских забивал, и его можно было понять.

Помирились мы следующим январем в день его рождения на сборе в Турции.

Несмотря на все передряги, Володя, Владимир Григорьевич Федотов, прожил счастливую жизнь. В первую очередь, потому что всегда оставался самим собой, не кривил душой, заслуженное за годы прекрасной карьеры форварда в ЦСКА и сборной СССР звание мастера позволяло ему откровенно говорить о футболе и людях футбола. Он был признанным авторитетом, он любил и был любим - женой, великим Бесковым, журналистами, болельщиками - то есть народом. Благодарные поклонники "Спартака" выстроили ему дачу! Как памятник народной любви. Это ли не признание!

Но все мы когда-то уходим. Его конца в расцвете творческих, да и жизненных, сил никто не ожидал. Но на все воля Божья. Спасибо тебе, Володя, за твой великолепный футбол, которым ты одаривал нас в так называемые застойные времена, за твой тренерский талант, благодаря которому не только команды брали призы, но и расцветали отечественные футбольные дарования, за теплоту общения, которую ты непременно излучал, как бы ни складывались дела у тебя самого. Спасибо за то, что ты был в нашей жизни.