Николай Павлов: "Путь избирал осознано"

Не буду произносить лишних слов по поводу того, кто такой Павлов Николай Петрович и какое место отведено этой небольшой по габаритам, но могучей по характеру и значению фигуре в истории отечественного футбола. В сотый раз пережевывать историю с «судья – три, два, раз!» и почти четырехлетним отлучением от футбола?

Есть у меня предположение, с которым Павлов, по-моему, не очень-то и спорит – к тому моменту он настолько устал от футбола, что искренне нарывался на неприятности; а когда они пришли, употребил их с пользой!

Правда? А какая разница...

Беседа наша состоялась незадолго до Нового года, и я тогда предупредил, что намерен сделать два интервью -оперативное, по кадрам и подготовке «Ворсклы» ко второй части сезона, и более обширное, историко-биографическое, в стиле «портрет на фоне эпохи». Первая часть вышла месяц тому, сейчас настал черед главной. Куда более интересной и показательней, как по мне.

ДИНАМОВСКАЯ МЕЧТА

– Вы киевлянин, но первый серьезный – даже не знаю, какой эпитет подобрать правильно, сейчас назвал бы, наверное, профессиональным... В общей, первый ваш клуб базировался в белорусском Бресте. Почему? Вам ведь только 18 было, и вдруг такая перемена в судьбе.

– Не было еще 18-ти... Я в составе сборной Украины по обществу «Трудовые резервы» играл в Кисловодске. Там были селекционеры, раньше они назывались по-другому, и я получил предложение переехать в Брест. Согласился. Вместе со мной поехал еще один игрок, нападающий, но он в «Динамо» не задержался. Видимо, причина была в том, что он больше говорил об условиях, а я просто хотел играть... Больше об этом нападающем никто и не слышал толком.

– А мечта играть в главном киевском клубе была? Неужели вас туда не звали?

– Я даже побывал в «Динамо»! Но тренеры «Восхода», моей первой команды, очень не хотели меня отпускать. В общем, я походил в «Динамо» не то две, не то три недели, и... Этого мне хватило, чтобы мы на всю жизнь остались хорошими друзьями.

А потом по юношам довелось и за СКА (Киев) поиграть. И там я был, и «этам»... Везде успел!

– Кем вы себя ощущаете по клубной принадлежности?

– Динамовцем! Сначала мечтал о киевском «Динамо» и о вельветовом костюме с динамовской буквой «Д», заиграл в «Динамо», только минском – кстати, там и костюмом обзавелся... Помню встречи с легендарными московскими динамовцами, довелось познакомится со Львом Ивановичем Яшиным, Гавриилом Дмитриевичем Качалиным, сидели даже в ресторане. Ну а потом и «Динамо» киевское потренировать получилось! Так что я – динамовец.

(Тут, наверное, следует заметить, что динамовская судьба вполне просматривалась и в Бресте – местную команду переименовали в «Динамо» в 76 году, сразу после ухода Павлова на повышение! А так первый сезон он провел в «Спартаке», еще три – в «Буге». Уникальный, наверное, случай – постепенно превращение «Спартака» в «Динамо». Можно сказать, что Николай Петрович плотно в этом поучаствовал! – А.Ф.)

12 РУБЛЕЙ ДО МЕСТА РАБОТЫ

– Итак, Брест. Вторая лига. Вдали от дома...

– Да не так уж это и далеко было! Самолеты из Жулян (ныне – аэропорт «Киев». – А.Ф.) летали туда регулярно, билет стоил 12 рублей. Так что особых проблем с дорогой не возникало.

– Так, небось, еще и скидки были по студенческому билету – половина стоимости! Учились где?

– (Почти не напрягаясь, выдает весь список.) Поступал я в Бресте на педагогический, в Куйбышеве уже учился на юридическом факультете местного университета, в Минск перевелся сначала тоже на юридический, но тут же перешел уже на физкультурный. В Одессе учился на педагогическом, а закончил уже в Днепропетровске институт физкультуры! Начинал в 73-м, а выпустился в 83-м – 10 лет спустя. Вместе со мной тогда получили дипломы Таран, Шевчук – тот, что помогал Газзаеву в ЦСКА. А экзамены тогда у меня принимал Валерий Николаевич Шамардин, которому я буквально только что снова сдавал экзамены – уже на тренерских курсах в Федерации футбола!

– И как он оценил ваши знания – прибавилось их за четверть века?

– Сказал, что наша группа была одной из сильнейших за все время!

ТРИ ПРИГЛАШЕНИЯ ОТ МАЛОФЕЕВА

– Потом в вашей спортивной биографии были самарские, тогда еще куйбышевские «Крылышки». Тоже не ближний свет...

– Не сразу. Будучи в Бресте, я одновременно проходил службу в Советской армии – в I части, базировавшейся под Минском. Зимой служил, весной – играл! А летом и вовсе играл сразу за две команды: за Брест в чемпионате Союза по второй лиге, а за минский СКА – в первенстве Белоруссии. Успевал еще и за батальон сыграть. Но в поездах наездился – о-о! Документы не успевали выписывать – увольнительные и командировочные. Переодеваться из военного в гражданское приходилось чуть ли не на ходу. Перепрыгнул через забор части – и уже словно другой человек...

– Строевой и прочей службы довелось попробовать?

– В сапогах потоптался немало. Только в караул меня не посылали после одной истории. Был там один прапорщик, написался однажды, как раз когда я с автоматом был, стал нести что-то, ну я его и послал далеко и прямо, еще и припугнув... Так он на следующий день построил всех и давай рассказывать – вот Павлов такой-сякой, он нас всех послал, не одного меня! Пытался дедов против меня настроить. Но у него ничего не вышло, потому что у меня с ними были отличные отношения – я ведь делился всем, что в Бресте покупал, столы накрывал, хоть сам не пил... В этом плане было все нормально!

И вот где-то в это время меня заметили куйбышевские и, когда моя служба в армии подошла к концу, пригласили. Одновременно я получил приглашение в минское «Динамо», но они чуть запоздали, насколько я помню. А Брест тогда принял Эдуард Васильевич Малофеев. Он попытался уговорить меня остаться, но я сказал, что хочу попробовать высшей лиги. Мол, если не получится – вернусь... Получилось не так уж плохо, я остался в Куйбышеве и даже задержался там на три года. А Малофеев тем временем возглавил минское «Динамо» и снова позвал меня к себе. Так я вернулся в Белоруссию.

Позовет меня Малофеев и в третий раз – уже будучи тренером сборной СССР... Один матч я успею провести.

– Свой единственный матч за сборную помните?

– Еще бы! (Я быстро спохватился, что задал глупый вопрос, но было поздно... Сейчас поймете, в чем его несусветная глупость. Конечно, человек этакое запомнит навсегда!) Товарищеский матч со сборной ФРГ. Меня, почти 30-летнего, поставили персонально играть против Руди Феллера, который не только был в расцвете, так еще и был значительно выше меня. Тем не менее, я справлялся с опекой. Он забил нам, но после стандарта, а на стандартах с ним должен был играть другой футболист... А потом в одном из моментов я пошел в подкат, выбил мяч у Феллера, а он всей тяжестью рухнул мне на колено. Так получилось, что эта травма и заставила меня закончить с карьерой игрока.

– Связки?

– Да. Возможно, если бы я сразу лег на операцию, все оказалось бы не так страшно и я еще «попылил» бы. Но на носу была Олимпиада в Лос-Анджелесе, и наставник сборной Эдуард Малофеев всячески убеждал меня не торопиться с оперативным вмешательством – мол, пройдут Олимпийские игры, а там... Но вместо Олимпиады получился бойкот со стороны Советского Союза и его друзей. Вышло, что я терпел зря и совершенно напрасно затянул с операцией. Потом пришлось делать аж четыре, под общим наркозом. И завязывать с футболом. Такая судьба.

ТРИ «ВОЛГИ»

– Вернемся к клубно-динамовским делам. Играли, играли и вдруг в канун чемпионского 1982 года покинули Минск...

– Не было никаких футбольных проблем, я играл в основном составе. А ушел, потому что мы с женой хотели второго ребенка. А супруга часто болела, ревматизм и связанные с ним хвори, и врачи порекомендовали переехать. Нужно было выбрать такой климат, чтобы море, тепло... Так я и оказался в Одессе.

В любом случае, команда в Минске была хорошая, и у меня о ней остались самые светлые воспоминания. Я потом шутил, что променял золото на дочку... А если серьезно, то всегда верил в судьбу, в предопределение. Вот суждено мне было взять золотую медаль чемпиона Союза – и она нашла меня два года спустя, не в Минске, так в Днепропетровске! Более того, представьте себе: через год после чемпионства «Динамо» было третьим, и то же самое произошло в «Днепре». Я, несмотря на травму, провел ровно столько матчей, сколько хватило для законного получения бронзовой медали. Так это еще не все – судьба той нашей бронзы решалась в Минске в игре с «Динамо», причем их устраивала ничья, и тогда третье место брали динамовцы. А мы победили 1:0. Судьба!

Кстати, в «Днепр» я должен был ехать сразу, из Минска. Приехал в Днепропетровск, но тут мне помешало незнание местной специфики. Мало того, что главный тренер Владимир Александрович Емец со мной разговаривать не стал – начальник команды Геннадий Афанасьевич Жиздик так и сказал: «А зачем тебе? Я тебе обещал, я все вопросы и решу...», так Жиздик со мной еще и поздоровался левой рукой! Это меня здорово задело, и только потом, уже в Одессе, я узнал, что правую руку он давно потерял, не было ее! Знал бы – наверное, остался бы в «Днепре» сразу.

Уже потом, играя в Днепропетровске, я имел возможность наблюдать Жиздика за работой и как он действительно «решает вопросы». Например, с машинами – у меня за время выступлений в «Днепре» было две «Волги». Причем вторую я получил, уже тяжело травмировавшись, когда, наверное, было ясно, что я вряд ли выйду на поле и уж точно не выйду на прежний уровень. Но они, Жиздик и Емец, видели, как я рвусь вернуться в футбол, и на моем примере хотели показать всем, что, во-первых, своих в беде не бросают, во-вторых, отметить старание.

– Эти «Волги» служили известным способом заработка для футболистов – взял по госцене, продал тут же, наварил 20 тысяч рублей, более чем солидные деньги по тем временам...

– Конечно. Только мне, можно сказать, не повезло. Первую из этих «Волг» (всего их у меня было три – самую первую мне дали еще в минском «Динамо») я продал, уже основательно на ней поездив, а вторую... С ней вообще отдельная история произошла. Ее я оставил себе. Много позже, когда я уже работал главным тренером в «Таврии», в клубе возникли проблемы с деньгами – задолжали футболистам. Я продал «Волгу» и рассчитался с ребятами. Эти деньги мне обещали вернуть, но когда я понял, что ничего не дождусь, просто развернулся и ушел.

(И тогда Евгений Мефодьевич Кучеревский позвал Павлова в «Днепр». В клубе в то время начались изрядные разброд и шатание, вплоть до выборов главного тренера... Николай Петрович ликвидировал смятение в умах, воспитал новое поколение игроков и в 1994 году едва не увел у киевского «Динамо» чемпионство – уступил первенство лишь по разности мячей. Потом был знаменитый коллективный поход в Киев, когда в «Днепре» стало невозможно работать – от команды отказались спонсоры, добровольный отказ от должности главного тренера, а там и от начальника команды, второй заход в «Таврию» и многолетнее пребывание в Мариуполе. В общем, много чего, куда более близкого к нашим дням. – А.Ф.)

ПОЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ПРАВЫМ БЕКОМ

– А вы сразу решили, что будете тренером?

– Можно сказать, что это произошло во многом случайно. Я пришел к Емцу и Жиздику, сказал, что заканчиваю, потому что играть больше не могу. И они мне предложили вариант – поработать в команде тренером, пообещав отправить в Высшую школу тренеров. Слово свое они сдержали полностью, все обещанное выполнили. А поступить в ВШТ тогда было ой как непросто! И вот там я понял, что должен учить предмет, осваивать профессию.

– Как вы относитесь к тренерам, которые никогда не играли в футбол на высшем уровне?

– Сейчас об этом много говорят... Помните, не так давно у вас в «Футболе вышло интервью Юры Максимова? Мне было очень лестно, что он хорошо отзывался обо мне, но, честно говоря, было как-то неприятно, что он нелестно отозвался о некоторых моих коллегах, тренерах с именами, которые добились немалых успехов. Примеров, опровергающих расхожее представление – чтобы тренировать, нужно самому играть в футбол – достаточно. Вспомним, например, что в 1970 году сборная Бразилии стала безоговорочным чемпионом мира под руководством Марио Загало, двукратного чемпиона мира-игрока. Но во многом подготовил ему эту команду Жоао Салданья – а он в тренеры пришел ненадолго и из журналистов!

– Да уж, большой был оригинал...

– ...И я считаю, что не вправе кого-то осуждать или ставить диагнозы – этот имеет право работать, этот нет. Правда, был в моей практике один случай, который... Ну, наверное, он все-таки показателен в плане разного восприятия футбола тем, кто в него играл, и тем, кто знает его больше в теории. Определенные выводы я уж точно для себя сделал.

Когда мы учились в высшей школе тренеров в Москве, то посещали матчи на стадионе «Локомотив», благо располагался он недалеко. Однажды мне довелось расположиться очень близко от тренерской скамейки, почти сразу за ней, и я прекрасно видел и слышал все, что на ней происходило. Специально так сел, потому что было очень интересно проследить, как руководят командой, что происходит непосредственно на скамейке и т.д. Тренером был бывший вратарь. И вот что происходит на поле.

Вратарь бросает мяч правому защитнику. Тот принимает и идет вперед. Смотрит – перед ним никого нет. Нас так и учили – если тебя не атакуют, преодолевай расстояние, а когда встретишься с сопротивлением, действуй по ситуации. Защитник доходит до центральной линии – перед ним снова никого нет! Он продолжает движение на максимальной скорости, доходит почти до линии ворот и подает. Вратарь в прыжке на долю секунды опережает форварда, выбивая мяч кулаком – а ведь ситуация голевая, будь голкипер похуже, замешкайся он на долю секунды, гола бы не миновать; и тут же развивается контратака. Правый защитник что есть мочи мчит назад, но физически не успевает помешать подаче из его зоны, и надо же такому случиться – соперники забивают! Боже, что тут началось, что этому злосчастному парню довелось выслушать в свои адрес от тренеров...

– А ведь он по-футбольному был прав!

– Конечно! И его следовало бы поощрить, а наказывать нужно было тех, кто не подстраховал его в обороне, не закрыл зону! А я в этот момент словно сам побывал на поле и сам почувствовал – как же ему было тяжело... А в награду – повешенная на него вина в пропущенном голе. Тогда-то я и понял: наверное, чтобы понять этого игрока, нужно было раньше самому побывать в его шкуре. Вот в этом разница.

– Хотя тренер-то играл сам, но не на той позиции! Иногда складывается впечатление, что у тренеров просматривается четкое деление – на тех, кто играл, и тех, кто не играл, и первые смотрят на вторых несколько свысока.

– Я все же не придаю этому большого значения – судить о тренере нужно по тому, как играет его команда. Мне кажется, что подобные вопросы – играл, не играл – поднимают именно те, кто хотел чего-то добиться, но не смог.

«ДНЕПР» НА ПУТИ В АФРИКУ

– Есть ли моменты в вашей игроцкой карьере, которые вспоминаете с сожалением – дескать, вот если б я тогда...

– Не припомню такого. Я всегда четко представлял свою дорогу: успеха в футболе я могу добиться только тренировками, добросовестным отношением и отказом от кое-каких житейских радостей. Вольностей, слабостей... Но делал свой выбор сознательно.

– Думаю, не ошибусь, предположив, что чемпионство с «Днепром» в 1983 году стало самым сильным по эмоциям моментом?

– Конечно.

– Погуляли славно?

– Помню, дома не ночевал... На следующий день было чествование и парад, для которого мы переоделись в спортивные костюмы – чтобы одинаково выглядеть. А потом мои друзья, штангисты и боксеры во главе с Султаном Рахмановым, на руках доставили меня к самолету и загрузили на борт вместе с ящиком шампанского. Помню, я уже успел пристегнуться – или меня пристегнули, а тут по громкой связи поздравляют «Днепр» с чемпионством, все хлопают, я пытаюсь встать и поклониться, а ремень не пускает... Потом всем наливали шампанское, и самолет летел уже пьяный. Тем временем в Киеве вторые сутки не находили себе места родственники – мобильных телефонов не было, не позвонишь, не выяснишь! Обратно я добирался окольными путями, потому что улетел без билета и документов. На общей фотографии чемпионского «Днепра», которую делали на базе, меня нет – опоздал!

– Так вы и в решающем матче со «Спартаком» не участвовали...

– Да, получил дисквалификацию – в предыдущем туре дали желтую карточку на Газзаеве. Емец со мной еще до той игры, так сказать, простился – он ни малейших сомнений не испытывал, что судья найдет повод меня предупредить и снять тем самым с последнего тура. В общем, победу над «Спартаком» я наблюдал с скамейки запасных и уже тогда проникался понимаем, какой это электрический стул!

– Днепропетровск после такого триумфа не приходил в себя довольно долго...

– ...А мы улетали за границу. Тогда ведь какая форма поощрения была – турне по Африке. Через Москву, где нужно было еще пройти индивидуальное собеседование – серьезнейшая вещь!

СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА

– Вера в судьбу... Вообще, вы верующий человек?

– Ну...Этот вопрос не из тех, на которые хочется отвечать прямо, в лоб... Во всяком случае, я часто посещаю церковь. Когда мы были в Израиле, возил всю команду в Иерусалим, посетили Храм Гроба Господня, постояли у Стены Плача – это обязательно. И это не показуха, это от сердца.

– Вам не кажется, что в последнее время берет верх именно внешняя сторона – если можно так выразиться, не внутри себя Бога иметь, а себя в Боге всячески прописывать? Раньше это было в значительно меньших количествах, зато искренне. Несмотря на советские времена.

– Может быть... Ведь это было под запретом. Допустим, чтобы меня окрестить, провернули настоящую секретную спецоперацию. Что, к слову, не мешало состоять в партии участвовавшим в крещении, а мне – вступить в нее потом, уже в «Днепре».

(...Судьба! И трагические обстоятельства, в которых все ведут себя по-разному. Братья, Павловы потеряли отца внезапно и нелепо. Как потом выяснилось, он мирно отправился в магазин за хлебом, а когда шел домой – поскользнулся и упал. Спустя секунду, его переехал мусоровоз... По инструкции положено было иметь на таких машинах двух человек, один из них – располагался сзади, но на это частенько плевали. В итоге водитель, сдавая назад, просто не заметил пожилого человека и убил его.

Родные забеспокоились к вечеру. На телефонные звонки Павлов-старший не отвечал, звонить в дверь было бесполезно. В конце концов, взломали дверь квартиры – никого! Обзвонили милицию и морги. В одном из моргов сказали – да, есть неопознанной труп, который подобрали на улице, но у него тело довольно молодого, крепкого человека, а вы ищете 70-летнего старика... Но это был именно Петр Васильевич Павлов, который всю жизнь пользовался отменным здоровьем. Мстить водителю того мусоровоза Николай Петрович не стал. Более того, он ценой немалых усилий спас его от тюрьмы – чем виноват этот несчастный и разве вернешь отца, если пойдет псу под хвост еще одна жизнь? Вот что такое судьба. – А.Ф.)

ВОВРЕМЯ ОПОЗДАТЬ

– Обязательный экскурс в личную жизнь. Как вы познакомились с будущей женой?

– На первое свидание к супруге я опоздал на целый час! То ли время перепутал, то ли еще что... А она меня стойко ждала. И дождалась.

– Вот это судьба!

– И вот мы уже 31 год вместе. В 77-м мы расписались, мне было 23, а она – на год младше. Мы в одной школе училисьсь. Друг друга знали, но только на свадьбе у брата познакомились поближе. Я на следующий день улетел в Куйбышев на сборы. Переписывались, созванивались... А потом приехал на два-три дня, и мы расписались. Нам помогли все организовать, заранее подготовили. 12 марта расписались, подгадав день, чтобы не было очереди, а на следующий день я опять улетел – начинался чемпионат!

– Жена к вам приехала потом?

– Да. Мне в Куйбышеве дали однокомнатную квартиру, мебель даже подарили.

ТАКИ ХУЛИГАН!

– В 77-м вы с «Крылышками» вылетели из высшей лиги...

– А в 78-м снова вошли, но покорять «вышку» во второй раз я уже отправился в Минск.

– Там случилась хулиганистая такая история, отлично подтверждающая вынос на первую полосу и, наверное, нынешнюю вашу славу.

– В Куйбышеве меня дисквалифицировали пожизненно! Трое игроков – я и два татарина из Казани – основательно подрались в ресторане. Там милиционеры гуляли по соседству, вот с ними и... Музыканты, наши хорошие друзья, выступили на нашей стороне, и получилось настоящее сражение.

– Кто победил?

– Мы! Через несколько дней нас нашли и арестовали. Одному дали три года, другого отправили на «химию»*, и только меня на третьи сутки выпустили из КПЗ. Как игрока основного состава! Даже вернули в состав, но после одной или двух игр все-таки дисквалифицировали. В наказание за желание перейти в другой клуб.

А я, переходя в минское «Динамо», об этой подробности биографии умолчал. И уже перед самым, стартом сезона вдруг на пленуме выступил первый секретарь ЦК комсомола и обличил – дескать, три месяца назад была в Куйбышеве такая нехорошая история с участием комсомольцев. Мне в «Динамо»: «Как же так?» Я говорю – побоялся по молодости, жена только родила... Тогда Малофеев пошел к первому секретарю ЦК Белоруссии Петру Мироновичу Машерову, царствие ему небесно, и тот добился снятия дисквалификации. Только кубковый матч я пропустил, а к первой игре чемпионате в Луганске (тогда Ворошиловграде) успело выйти постановление о снятии дисквалификации. И надо же такому случиться – Саша Прокопенко тогда загулял, да так, что его найти не смогли, и я вышел в «старте». Потом Прокоп нашелся и вернулся, но места я уже не отдал**!

– Вы росли в киевском районе Красный хутор, в, скажем мягко, хулиганистой компании и прошли тем самым весьма специфическую школу жизни...

– Было, было!

– Потом вас спорт подтянул?

– Сложно сказать. Если бы да кабы... Но многие из нас точно были с законом не в ладах!

– Вы и сейчас поддерживаете с ними отношения, как бы ни сложилась биография?

– Безусловно. И зачастую кажется, что их мир во многом честнее, чем наш... Кроме того, мы прекрасно знаем, что люди попадают туда далеко не всегда по справедливости.

– Жесткий человек. Вот смотрю на вас и представляю в роли этакого крестного отца – такого доброго на виду, но умеющего одним движением лицевого мускула вынести смертный приговор...

– Ну так неслучайно «Крестный отец» – мой любимый фильм! (В этот момент мобильный телефон Николая Петровича содрогается от вызова и играя знаменитую мелодию Нино Рота из этого бессмертного фильма!– А.Ф.) Вот, и музыка у меня в телефоне соответствующая. (Смеемся.) Было время, когда я пересматривал этот фильм из года в год и каждый раз находил что-то для себя новое, чему-то учился.

– А вам когда-нибудь делали предложения, от которых вы не могли отказаться?

– Нет. Все, что я делал в футболе – мой осознанный выбор. Предложения, которые я принимал, казались мне лучшими.

* – Речь идет об Азгате Галлиулине – в 78-м ему было 20. В 1982 году вернулся в команду и отлично отыграл за нее в основе 8 лет на позиции... правого защитника. В матче с «Торпедо» (Волжский) он даже сотворил каре – единственный защитник в истории «Крылышек», которому удавалось подобное! Впоследствии тренировал «Ладу» (Тольятти), Дзагоев при нем рос. Второй – Ильгизар Гайнутдинов, нападающий, чьи футбольные следы впоследствии теряются. «Химия» это не какие-то успокоительные препараты, которые ему вкалывали (довелось встретить в печати такую версию), но поселение в определенном месте, с привязкой к месту работы и запрещение отъезда.

** – Александру Прокопенко не было равных справа, а Павлову частенько приходилось играть опорного хава или центрального защитника. К сожалению, жизнь замечательного футболиста Прокопенко сложилась очень печально – он ушел из жизни в 89 году, Когда ему было всего лишь 36. Говорят, что его пагубные привычки сказались... Памятник поставили.