Огнем и мячом. Легендарные поляки в составе Динамо

От редакции. Сегодня, 11 ноября Польша празднует свой национальный праздник - День Независимости. Данное событие послужило поводом напомнить о классическом материале UA-Футбол, посвященном полякам, выступавшим в составе команды киевского "Динамо".

От автора. Приурочив этот материал к дебюту в составе команды киевского "Динамо" Лукаша Теодорчика, услышали в свой адрес несколько замечаний. Скажем, к полякам нам советовали зачислить вратаря Антона Идзковского, который хоть и родился в Киеве, но является этническим поляком. Впрочем, UA-Футбол рассказывал именно о гражданах Польши.

В этом контексте очень подходящим был звонок от легенды львовской журналистики Ивана Яремко. По его словам, великого в будущем польского тренера Казимежа Гурски в Киеве не было никогда и в динамовских поляков наше издание включило его так же ошибочно, как и многие другие коллеги. Ссылка на воспоминания Александра Скоценя, которого господин Яремко знал лично и бывал у него в гостях в Торонто, он тоже считает неуместными, поскольку книга была отредактирована киевскими издателями и приписка с именем Казимеж появилась в процессе редактирования. Поэтому, обновляя сегодня материал о динамовских поляках, исправляем распространенную ошибку.

В "Динамо" по совету Скоценя пробовал заявить о себе не Казимеж, а Мечислав Гурски, который родился в Дрогобыче и выступал за местную команду в польском чемпионате. Мечислав, не закрепившись в составе киевлян, на серьезном уровне так больше о себе и не заявлял. Воспоминания о нем теряются вместе с началом Второй мировой войны. А Казимеж Гурски в киевском "Динамо" действительно подпадает под то определение, которое мы дали ему в предыдущем варианте материала - "легенда". С той лишь разницей, что легендой, мифом было пребывание этого игрока в рядах самого титулованного украинского клуба. Исходя из этого, в настоящее время представляем вашему вниманию отредактированный вариант статьи.

В сентябре прошлого года в конце встречи пятого тура чемпионата Украины между «Динамо» и «Черноморцем» произошло знаковое для киевлян событие. Нападающий Лукаш Теодорчик стал первым за время независимости в составе самого титулованного клуба Украины поляком. Дебют этот оказался успешным: пройдя по левому краю, Лукаш первым же касанием мяча выдал результативную передачу на Андрея Ярмоленко, который установил окончательный итог матча - 2:0. В конце концов, если углубиться в скрижали 87-летней истории команды киевского «Динамо», то обнаружим, что Теодорчик - далеко не первый динамовский поляк.

Фото - Александр Приходько

Начало 1941 года, до момента, когда гитлеровцы нападут на СССР, оставалось полгода. В конце концов, несмотря на военные реалии, футбольная жизнь катилась своим ходом. Предыдущий чемпионат киевские динамовцы провели не слишком удачно, заняв среди 13-ти команд восьмое место. Тренированный Михаилом Бутусовым коллектив нуждался в усилении и его среди прочих решили искать на территории оккупированной тогда же союзником гитлеровцев - Советским Союзом - Польши, куда до 1939 года входил в том числе и Львов. Первый шаг в этом направлении Бутусов сделал в конце 1940 года, пригласив из львовской «Украины» нападающего Александра Скоценя.

Скоцень - этнический галицкий украинец. В своей книге "З футболом у світ" Александр не скрывал, что ментальные различия с игроками из столицы у него были. Однако по уровню индивидуального мастерства новичок выделялся очень сильно и перед следующим сезоном считался лидером нападения. Неудивительно, что Михаил Бутусов со Скоценем считался и даже интересовался его мнением, приглашая в «Динамо» знакомых Александру по польскому чемпионату и выступлениями против львовских команд игроков.

«В лихорадочных поисках мастеров для киевского «Динамо» я встретил трех: один бывший юниор львовской ЛКС «Погонь» Единак, второй их Дрогобычского СК «Юнак» Гурски, а третий - известный мастер футбола, многолетний игрок сборной Польши Матияс из ЛКС «Погонь» - рассказывал в своей книге Скоцень.

Вратарь

Пан Александр в своих воспоминаниях очевидно забыл еще одного польского игрока, который появился в «Динамо» в начале 1941-го. Речь о вратаре Олеге Лаевском, который, правда, вместе с родителями перебрался в Киев значительно раньше и даже успел закончить в украинской столице польскую школу на Подоле. Олег перед началом сезона считался третьим голкипером после Антона Идзковского и Николая Трусевич. Правда, игра 19-летнего вратаря запала Бутусову в сердце и за день до матча против московского ЦДКА, который должен был состояться 22 июня 1941 года, тренер сказал, что «пост №1» займет именно Лаевский. Впрочем, «завтра была война» и вместо футбола Олег ушел на фронт. Приняв участие в обороне Киева, чуть позже бывший футболист был отправлен в Омское общевойсковое училище, где остался уже со званием командира после завершения боевой подготовки.

"Динамо" Киев образца 1941 года. Олег Лаевский - сидит второй слева. Стоят: Крайний слева - Михал Матияс, рядом - Тадеуш Единак, седьмой слева - Мечислав Гурски, второй справа рядом с тренером Михаилом Бутусовым - Александр Скоцень

Футболисты имели привилегированное положение и в те времена. Вот и получилось, что Лаевский еще в 1943-м мог оказаться в московском ЦДКА, впрочем, в «команде лейтенантов» проявить себя не сумел. Пришлось возвращаться на военную службу. Олег попал в Брянск, где сформировалась польская дивизия и дослужился там до звания майора. После войны Лаевского даже переводили в родную Польшу, где он некоторое время работал заместителем начальника отдела кадров Департамента артиллерии Войска Польского. Вместе с тем, Олег выступал в чемпионате Польши за клуб «Щековянка» со Щекова.

И наконец вместе с женой, которая тоже прошла войну, получила ранение и даже стала кавалером ордена Красного Знамени, а также с сыном Лаевский вернулся в Киев. Здесь он продолжал заниматься военным делом, играл в футбол за столичную команду ОДО, а позже ее тренировал, потом судил матчи всеукраинского уровня. Кроме того, Лаевский считался одним из основателей популярного во времена СССР детского турнира «Кожаный мяч». На пенсию Олег Петрович вышел как работник завода «Арсенал». Сейчас в свои 92 он живет в Киеве, в 90-е еще работал на стадионе «Оболонь».

Легенда

Собственно, Лаевский - это единственный из той когорты поляков, оставшихся в Киеве после непродолжительных выступлений в составе «Динамо» и в послевоенные годы. Конечно, судьба остальных тоже могла сложиться иначе. Примечательно, что в составе на тот же несыгранный через войну матч против ЦДКА тренером Бутусовым упоминался не только Лаевский, но и двое других поляков. В частности тот же Мечислав Гурски, о котором информации почти нет, а эти крошки с помощью Ивана Яремка мы изложили во вступлении.

Зато причастность к "Динамо" на то время 20-летнего нападающего Казимежа Гурски, который является коренным львовянином, ошибочна. До оккупации Польши гитлеровцами он выступал в польском чемпионате за львовский РКС, а после того, как один тиран отдал Галичину другому, Казимеж играл в первенстве Львова за «Спартак». "Динамо" в карьере легендарного Гурски тоже было, но львовское и выступал Казимеж в нем, начиная с 1944 года.

С окончанием Второй мировой Казимеж перебрался в Варшаву и в течение пяти лет выступал в составе «Легии». Невысокого, всего 173 сантиметра роста, Гурски был чрезвычайно подвижным нападающим и в чемпионате Польши в 1947-м и 1948 забил по 11 мячей. В июне 1948-го Казимеж сыграл свой единственный матч в составе «Кадры». Тот матч в Копенгагене против датчан оказался неудачным как для самого Гурски, который получил травму и был заменен на 34-й минуте, так и для команды в целом. Сборная Польши в той игре потерпела рекордное в своей истории поражение 0:8.

Наставник "Кадры" Гурски во время матча со сборной СССР

Завершив карьеру игрока в 32-летнем возрасте, Гурски окончил Высшую школу физического воспитания в Кракове и с 1954-го начал полноценную тренерскую деятельность. Поработав с клубами «Маримонт», «Легия», «Люблинянка» и «Гвардия», в 1970-м Гурски возглавил сборную Польши. И «Кадра» с Казимежем Дейной, Гжегожем Лято, Анджеем Шармахом и Антонием Шимановски в составе выиграла олимпийское золото Мюнхена-1972, стала третьей на мундиале-1974 и взяла серебро на Играх-1976 года в Монреале.

«Кадру» Гурски возглавлял восемь лет, а когда покинул пост, то в течение десяти лет, вернувшись в 1981-м на один сезон в «Легия», работал с греческими клубами, в том числе с «Панатинаикосом» и «Олимпиакосом», которые приводил к чемпионским титулам. В 1991-1995 годах Гурски возглавлял Федерацию футбола Польши. На рубеже тысячелетий издание «Пилка ножна» назвало Казимежа лучшим польским тренером ХХ века. 23 мая 2006 Гурски в 85-летнем возрасте умер от онкологического заболевания. В его честь назван стадион в Плоцке.

Генерал

Тадеуш Единак, который пришел в Киев в 21-летнем возрасте, у себя на Родине известный далеко не футбольными достижениями. Родившись во Львове, Единак ​​постепенно подбирался к основе местной «Погони», однако затем на время прекратил выступления из-за немецкой оккупации Польши, присоединение Галичины к СССР и соответственно исчезновения клуба. Вернуть в футбол Единакп ​​жаждал, помня его по юношеским противостояниям, Скоцень. Однако потеряв игровую практику, Тадеуш Михаилу Бутусову не приглянулся, но оставался при этом в Киеве. С началом войны Единак ​​пошел вместе с Гурски и фехтовальщиком Бжедзецки в военкомат, вступать в ряды Красной армии.

Могила генерала Единака ​​на военном кладбище в Варшаве

В конце концов, вернувшись в 1942-м во Львов, в футбол Тадеуш на серьезном уровне больше не играл, посвятив себя военному делу. Выучился на летчика, в декабре 1946-м Единак ​​стал офицером, а затем до 1967 года работал на различных военных должностях и в Министерстве обороны. Службу Единак ​​завершил в ранге генерала Войска Польского. 24 января 1987 г Тадеуш умер в Варшаве.

Нападающий

Получилось, что из когорты поляков, которые появились в предвоенном Киеве в 1941-м, на официальном уровне засветился только Михал Матияс. В «Динамо» 30-летний уроженец Бжозува (тогда - Львовское воеводство) пришел уже сложившимся нападающим, имея за плечами 12 полноценных сезонов в элитном дивизионе чемпионата Польши, в котором выступал за львовскую «Погонь». Нападающий, забив в 156-ти матчах 100 голов, в том числе стал лучшим бомбардиром польского первенства-1935 (22 гола в 19-ти матчах). Начиная с 1932-го и по 1939 год Матияс постоянно приглашался в сборную Польши, был ее капитаном, сыграл в ее составе 19 матчей и забил семь мячей. За «кадру» Михал играл в отборе к мундиалю-1934 и на последней предвоенной Олимпиаде-1936 в Берлине. За ловкость и умение уходить от защитников нападающий получил от болельщиков название «Мишка».

10 марта 1936-го. Львов. "Погонь" (Львов) - "Украина" (Львов). Нападающий поляков Михал Матияс пытается выиграть борьбу у голкипера соперников

Свой последний матч в составе «Погони» Матияс провел 20 августа 1939 года, когда его команда уступила 1:2 варшавской «Полонии». А уже через десять дней на Польшу напали гитлеровцы. Чуть позже свои следующие матчи Михал проводил в рамках чемпионата Львова в составе вновь созданного «Динамо» и бориславского «Нефтяника». Интересно, что в эти годы Матияс часто выступал под псевдонимами - Ганин, Корабиян, Ковнацки, Марцинкевич, Мотилевски, Мышковский или Сковронски. Наконец, с помощью Скоценя нападающий перебрался в Киев, где его имя и фамилия адаптировали под советское - Михаил Матиас.

«Он был женат на дочери предвоенного директора нефтяного промысла в городе Бориславе, - рассказывал в своих воспоминаниях Скоцень. - Ее отец, как старшина польского войска, погиб при обороне Борислава, а мать сослали в Казахстан ... Матияс поляк, во Львове мог общаться на украинском. В Киеве он включился в русскую среду, посещал русский драматический театр, кино, митинги, лекции ... стал «русским», говорил на ломаном московском языке, безжалостно калечил слова, а по-украински нигде никогда больше не заговорил. Для него и всех прибывших из западноукраинских земель поляков-спортсменов Украина - это была Россия ».

«Динамо» образца 1941 года в нападении было представлено ударным трио Матияс - Скоцень - Константин Щегодский. Михал в шести матчах, в той же встрече с ЦДКА, успел отличиться мячами в воротах московских «Профсоюзов-1» и одесского «Спартака».

«После выигрыша у тбилисцев нам дали два дня отдыха, - рассказывает в своей книге Александр Скоцень. - Однажды я встретил в ресторане львовянина Матияса. В предвоенные времена он гордился своей польской национальностью и этот оттенок хвастовства препятствовал близкой дружбе и хорошим отношениям между нами. Теперь все изменилось. Общая судьба нас соединила, а то и предрасположила».

1934 и. Германия - Польша. Четвертый справа - Михал Матияс

«Лаевский, Глазков, Афанасьев, Махиня, Гребер, Гурски, Онищенко, Матияс, Скоцень, Щегоцкий, Виньковатый» - на собрании команды за сутки до встречи с ЦДКА, которой заодно должен был открыться новый стадион имени Хрущева (ныне - НСК «Олимпийский») Михаил Бутусов назвал одиннадцать фамилий, которые выйдут на поле с первых минут. Впрочем, в таком составе киевлянам сыграть было не суждено ...

Наконец, пережив бомбардировки Киева и угрозу ареста, Матияс решил вернуться во Львов. Вот как описывает это возвращение Скоцень: «Однажды пришел к нам сторож стадиона и рассказал, что у него во дворе беглецы оставили грузовое авто. «Хотите его использовать?» Я с Матиясом и Лебендзевским, который умел водить, сразу пошли туда, сбросили все лишнее, приобрели бензин и пошли в немецкий командный пункт за разрешением выехать во Львов. Австриец, выслушав нас, приказал выписать нам разрешение. Нам повезло, потому что он до войны был футболистом венской «Адмиры». Приготовив авто к дальней дороге, мы на следующий день отправились в родной Львов ... По дороге мимо нас проходили большие колонны военнопленных, которых сопровождали словацкие солдаты. Бойцы Красной Армии шли малыми группами. Они устали, были босые и голодные. Некоторые из них просили нас подвезти. Это были украинцы из Житомирской области, которые возвращались домой. А по шоссе, битыми путями катились немецкие автомашины, стонала земля под тяжелыми железными гусеницами танков.

Через некоторое время нас настигло большое грузовое авто. Из него появился толстый немец в желтом мундире, со свастикой на рукаве. Он выведал у нас все, а тогда приказал пересесть в свой грузовик, которым отвез нас в Кривой Рог, а наше авто конфисковал. По совету того немца, мы пошли на железнодорожную станцию, где встретили начальника, украинца, который помог нам добраться к длинному военному эшелону, уезжавшему на Кировоград. Через несколько дней мы все-таки добрались до Жмеринки. Здесь с большим трудом пересели на товарный поезд прямого сообщения: «Жмеринка - Львов». Нашей радости не было конца».

Вернувшись во Львов, Михал продолжил делать то, что умел лучше всего - играть в футбол. Может, так и остался бы в городе Льва, однако советы, «освободив» Галичину, репатриировали семью Матияс в польский Битум, где он еще три года выступал в составе местной «Полонии».

В 1948-м, в 37-летнем возрасте Матияс завершил карьеру игрока и, возглавив в 1950-м краковскую «Вислу», стал тренером. Михал длительное время работал со сборными Польши разных возрастов, возглавлял тренерский совет, под руководством которой «Кадра» получила серебро на Олимпиаде-1952, в 13-ти матчах выводил польскую национальную команду в статусе наставника. Кроме олимпийской медали, высшее достижение Матияс-тренера - выход вместе с «Гурником» из Забже в финал Кубка кубков в 1970-м. В этом матче поляки уступили со счетом 1:2 английскому «Манчестер Сити».

Тренерская карьера Матияс растянулась на 25 лет. Оставлять работу господин Михал не собирался. Однако свои коррективы внесла внезапная смерть 22 октября 1975-го. Матияс тогда было 65 и он возглавлял клуб «Чарни» из города Ясло.