"Я сказала ему остаться дома, и в тот день поле обстреляли": Эдин Джеко прошел через ад, чтобы стать героем нации

Футбольных мячей в окруженном Сараево почти не было, поэтому они делали их из обычных тряпок и скотча.

Они - это дети по 5-10 лет, которые совершенно не разбирались в политических и религиозных противоречиях, которые как невидимые шрамы покрыли Балканы в начале 90-х. За неполный год запылало все - от Словении и дальше на юг до Косово. Но детям какая разница?

Им нужно было просто где-то играть, поэтому самые отчаянные из людей спорта проводили тренировки на пустырях и в крытых спортзалах.

Мидхат Джеко, хотя и экс-футболист, этим не занимался. Он успел вывезти семью из пригорода Сараево Бриешце до того, как артиллерия сербов уничтожила их дом, а затем вступил в ополчение, чтобы защищать столицу.

"На что это было похоже?" — спросили Эдина спустя много лет. "Это было похоже на дерьмо", — по крайней мере, он ответил честно.

***

"У меня было очень грустное детство посреди осажденного города. Наш дом был разрушен, поэтому мы жили у дедушки и бабушки. Вся семья – примерно 15 человек – были вдавлены в квартиру площадью 35 квадратов. Я был маленьким и часто плакал. Каждый день можно было услышать пальбу из пушек. Мы лишились друзей и родных, и это останется с нами навсегда".

Эдин Джеко в детской команде "Железничара", 1996 год. Фото: ilromanista.eu

Футбол при таких обстоятельствах уже не был игрой – он стал убежищем от реальности с трупами на улицах, нехваткой пищи, лекарств, криками о помощи, на которые некому было откликнуться.

Мать Эдина Бельма знала, как рискует малыш со своими "тренировками", однако не останавливала:

"Мы просыпались и завтракать было нечем. Вокруг были только смерть и ужасы. Что я могла сказать ему? Мяч возвращал его в детство, которое украли".

Лишь однажды она приказала Эдину сидеть дома. Шестое чувство, материнская интуиция – называйте как хотите, но именно в тот день по полю, где бегали детишки, сербы ударили из минометов. Было много крови.

Они – сербы – стояли неподалеку; на высотах за городом. Западная пресса оценивала их количество в 13 тысяч солдат и офицеров. Внутри Сараево без электричества, воды, отопления и почти без связи с внешним миром оборону держали около 70 тысяч плохо вооруженных ополченцев.

Окруженные не могли прорвать кольцо, ведь одними винтовками танки не победить. С другой стороны, у сербов тоже не хватало сил, чтобы зачистить улицы города. В таких условиях командующий армией сепаратистской Республики Сербской Ратко Младич приказал бить по гражданским:

"Палите по ним столько, чтобы они сошли с ума".

Стихийное кладбище в Сараево, 1994 год. Getty Images/Global Images Ukraine/ автор: Kevin Weaver

***

В такие времена детям проще, ведь они не понимают, как все плохо.

Малыш Эдин не подозревал, что в 1990-м начались боевые действия между сербами и хорватами, и что последние провозгласили независимость.

Он не знал, что босняки-мусульмане тоже захотели отделиться, а ЮНА (Югославская народная армия) и местные сербы – их в Боснии примерно треть – восприняли это враждебно.

Джеко был лишь маленьким мальчиком, когда 1 марта 1992 г. босняки организовали собственный референдум, где 99,7% избирателей проголосовали за независимость от Белграда. И нет, его совершенно не взволновало известие, что в центре Сараево уголовник Рамиз Делалич расстрелял сербскую свадьбу; погиб отец жениха, а священника ранили.

Черт, даже для взрослых события разворачивались слишком быстро! 6 апреля 92-го Босния и Герцеговина получила признание ведущих мировых держав; 2 мая сербские отряды установили полную блокаду Сараево; 6 июня из города с тяжелыми боями вышли последние части ЮНА – армии уже бывшей Югославии; в основном это были сербы. 25 августа мощными артобстрелами была разрушена городская ратуша; 30 августа сербы огнем из пушек ударили по рынку, убив 15 гражданских и искалечив еще сотню.

Премьеров убивали, а президента брали в плен; в Сараево приезжал Франсуа Миттеран и писательница Сьюзен Зонтаг, причем американка попала в город через легендарные тоннели. Она приехала поставить пьесу классика театра абсурда Сэмюэла Беккета "В ожидании Годо", и в этом действительно что-то было.

Трагедии, канонады, похороны, любовь, а на фоне этого месива ребята играли футбол, и малыш Эдин отчаяннее всех.

"Мы ходили вместе в школу в Zeljeznicki skolski Centar, я был вратарем, а он нападающим. Я отбивал пять ударов, он забивал семь – никаких проблем. Однажды он не был в школе неделю, и я пошел домой, чтобы посмотреть, как он себя чувствует, а в его комнате в углу стояла игровая форма: он сказал мне, что идет тренироваться с первой командой.

Было около 18:00, и он спросил, смогу ли я пойти с ним на тренировку. Несмотря на грипп, он хотел тренироваться дважды. Я больше ни у кого не видел такой страсти”, – вспоминает детский товарищ Эдина Мирза Трбоня.

Типичные дети войны. На своем первом заметном турнире уже по ее завершении австрийцы учили их включать свет, потому что они не умели.

Сейчас Трбоня видится с Джеко всякий раз, когда тот приезжает в город. У них есть "свое" заведение неподалеку от стадиона "Грбавица", который в годы войны тоже был сожжен дотла.

Первая заметка в газете про Джеко. Фото: ilromanista.eu

***

Вы скажете, как Джеко из такой беды стал тем, кем стал? Но ответ на поверхности – война. Она либо ломает, либо закаляет. Эдин выбрал быть сильным.

Как-то после 26 голов за сезон в "Вольфсбурге" журналисты приехали к первому тренеру звезды Юсуфу Шеховичу:

"У него всегда были хорошие манеры", – вспоминал наставник, – "И он всегда оставался тренироваться дольше других. Он был амбициозным, он хотел идти вперед любой ценой. В 1994 году мы не тренировались на большом поле, были обстрелы. На тот момент мне требовалось новое поколение игроков, и через несколько месяцев я понял, что он талантливее других. Но вместе с тем ему пришлось много работать, и он жертвовал собой.

Даже во время войны мы трудились. Футбол был нашей страстью. Каждый день мы не были уверены, что выживем, но точно знали одно: если не погибнем, то будем тренироваться".

Осаду Сараево в конце концов сняли согласно Дейтонским соглашениям 29 февраля 1996 года. В том же году Эдину исполнилось 10, но ребенком он был разве по возрасту.

Еще один его товарищ Жасмин Лигата, которого Джеко впоследствии взял работать к себе, называет его "рвачем". Ну, а как иначе было пробиваться из побитого Сараево? У Эдина не было таланта Роналдо.

И да, мы все помним крепкую сборную Боснии и Герцеговины на ЧМ-2014, однако Бегович, Пьянич, Салихович, Мисимович, Ибишевич и другие росли вдали от родины, как и сотни тысяч босняков. Это не их вина.

Врач-иммунолог Асмир Селимович получил образование и работает в Сент-Луисе. Его семья надеялась переждать войну в Сребренице, и он, как все дети, играл футбол склеенными в шарик тряпками, пока в июле 1995-го город не заняли сербские эскадроны смерти.

"Они отделили мальчиков и мужчин от женщин. Моей матери удалось одеть меня как девочку, и мы сели в автобус и уехали. На следующий день они расстреляли более 8 тысяч мужчин и мальчиков, среди которых и моего отца".

И все же Джеко, который не уехал и рос в Сараево под бомбежками, до сих пор ближе боснякам, чем кто-либо другой.

***

Фото кумира Андрея Шевченко над кроватью, позиция под нападающими и совсем негламурное прозвище "cloc" (фонарный столб) – так начиналась его карьера.

Но как во всех историях с хеппи-эндом, на пути Джеко встретился мужчина, поверивший в высоченного, худого и угловатого парня, весившего где-то на 25 кило меньше, чем сейчас.

#OnThisDay in 2006, Edin Džeko made his debut for Teplice, today he is close to the 400th goal in his career. ????⚽️ @EdDzeko #BiH #Inter #Dzeko
Photo by (@zmajevi) pic.twitter.com/CIgBd8Wq2X

— Edin Džeko 9-Fans (@dzeko_diamond) February 20, 2023

Его звали Йиржи Плишек, и он был чех, некоторое время тренировавший "Жельо". Там тренер успел рассмотреть задатки Эдина и порекомендовал выкупить его своему следующему клубу – "Теплице". За Эдина заплатили 25 тысяч евро, и в Сараево отпраздновали сделку шампанским – абсолютно все были уверены, что впарили чехам неликвид.

Представляете их удивление? 8 голов в аренде в "Усти-над-Лабе", далее 17 уже в самом "Теплице" – и вот Джеко за 5 млн выкупил "железный" Феликс Магат, которого на рынке интересовали исключительно воины. Эдин ему подходил. Незадолго до завершения чемпионата он даже забил из-под ужасного Томаса Ржепки!

Ну и все, дальше вы все знаете – кроме, разве, одного. Эдин как родной боснякам не только из-за своего прошлого. Его жена также боснячка, он проводит отпуска в Сараево, курирует благотворительные проекты.

Как-то перед ЧМ-2014 в Боснии наводнение смыло целые села, и Джеко покинул лагерь сборной ради благотворительного матча, оплачивал из собственного кармана эвакуационные и строительные работы. И нет, он не зацелован властями, наоборот:

"Страна не развивается. Не поймите меня неправильно, я люблю Боснию, это самое красивое место на земле. Но людям здесь тяжело, безработица 40%. В Боснии чиновники существуют в каком-то собственном пузыре. Им безразлично, что часть народа едва выживает. Я стараюсь помогать, но пожертвования денег не решат все трудности".

***

Конечно, правда на его стороне. Босния и Герцеговина, нарисованная в Дейтоне, существует разве что на бумаге.

Федерация по сути не состоялась, и президент сербского меньшинства Милорад Додик – кстати, большой друг Кремля – заявляет, что будет болеть за боснийскую сборную только в матче с турками.

Эдин во время отпусков не тусит, а ходит по школам, чтобы говорить с детьми о вреде пропаганды:

"Я пытаюсь что-то изменить. Я хожу в лицеи и вижу, что многие из них разделены; это как две школы в одной. Я стараюсь показать детям, что неважно, как их зовут и какой они веры – мусульмане, православные или католики".

На поле сборная Боснии и Герцеговины иллюстрирует это. Здесь годами хорват Шуньич пасовал на серба Мисимовича, а тот отдавал на гол босняку Ибишевичу. Но матчи продолжаются 90 минут, а дальше за дело снова берутся додики, а значит и гарантий нет - все шаткое, ненадежное, прогнившее.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Edin Dzeko (@edindzeko)

В этом неспокойном месте монументальная фигура 37-летнего Джеко как маяк для его нации - в Сараево, Мостаре, Европе или даже для Селимовича в далеких США, где футбол с какого-то перепуга называют "соккер":

"После войны, когда меня спрашивали, откуда я, первой ассоциацией были бомбардировки. Теперь же, когда вы говорите Босния, вы тем самым говорите людям Джеко. И это очень, очень приятно…"