"Я никогда не боялся показывать слабости и плакать из-за того, что происходит со мной". Буффону - 41

Повод оглянуться назад более чем подходящий: сегодня великому голкиперу исполняется 41. Вряд ли можно найти что-то новое в досье легенды, практически каждый шаг которой освещается в СМИ. Поэтому ниже акцент сделан на его переживаниях, эмоциях и мыслях, с которыми он жил на протяжении своей карьеры.

"Он казался здоровым, когда родился. Четыре килограмма! Но его задушила пуповина. Его забрали в палату интенсивной терапии с диагнозом цианоз. В течение недели он лежал в инкубаторе. Мы не знали, будет ли у него какое-то повреждение мозга. Когда врачи наконец-то вернули моего мальчика, то лишь добавили: “Только Бог знает, каким он будет”. Но Господь был очень щедр: в девять месяцев он ходил и начинал разговаривать. Уже тогда на фоне других детей он был №1”
Мария Стелла Буффон, мать Джиджи

Я из семьи спортсменов. Я с самого детства знал, что спорт - это мое будущее. Отец и мать занимались толканием ядра, дядя - баскетболом, а две родных сестры играли в волейбол. Одна даже выиграла волейбольную Лигу чемпионов (в отличие от меня). Будучи самым молодым в семье профессиональных спортсменов, я хотел доказать свои способности и показать, что я тоже могу чего-то добиться. Возможно, в такой семье вы относитесь к спорту более серьезно. К тому же, у вас есть поддержка родных, что очень важно.

Я родом из Каррары. Там тоже есть своя команда, которая играет в Серии С. Кстати, я часто посещал их фанатскую трибуну и общался с активными болельщиками. Я встречал всех этих людей, о которых много говорят, но мало что знают. Это нормальные парни. Мечтатели. Идеалисты. Есть интересные личности, есть и идиоты. Поэтому не пытайтесь их понять. То же касается, например, последнего рассового скандала в Милане. Ненависть - это недостойный ветер, все зависит, с какой стороны он подует. Речь не только о стадионе. Потому что у меня есть подозрение, что футбол лишь служит предлогом.

Джиджи с сестрой Гвендолин - будущей обладательницей волейбольного Кубка чемпионов

Мое первое футбольное воспоминание связано с ЧМ-1982. Я был слишком мал, чтобы понять Чемпионат мира, но помню, как все взрослые собирались вокруг телевизора и взахлеб восхищались Италией. После обеда я играл в футбол и слышал их крики радости или отчаяния в зависимости от результатов национальной сборной.

Думаю, каждый ребёнок начинает играть в футбол с желанием забивать голы, а не защитить ворота. Я тоже был некоторое время полузащитником и чувствовал себя в порядке. Пока мне не исполнилось 13 лет. Мой отец подтолкнул меня к мысли встать на ворота, а затем я уже хотел быть похожим на вратаря Томаса Н’Коно. Сначала я стоял с неохотой, но в это время как раз шел ЧМ-1990, и я наблюдал за игрой сборной Камеруна, в которой Н’Коно был важной составляющей.

С тех пор прошло всего четыре года, а я уже дебютировал в Серии А. В 90-м это был всего лишь один маленький выбор, но в конечном итоге я выбрал собственную судьбу. Может, у меня был талант, который просто ждал, чтобы выбраться на поверхность.

Стать вратарем в 13 лет было одним из двух ключевых моментов в моей карьере. Второй - дебют в Серии А. В детстве я мечтал играть за престижную команду, однако вместо этого отправился в “Парму”. Девять из десяти детей выбрали бы большой клуб, но в этом было мое преимущество.

У меня никогда не было формального обучения, которое могло бы мне помочь. Не было времени все продумать, я действовал инстинктивно - выбирал то, что казалось самым лучшим в тот момент. Это просто пришло ко мне, не было никакого прогресса. Это были реакции, если вам нравится такое слово.

Мой дебют случился против “Милана”, в составе которого были великие чемпионы: Баджо, Веа, Савичевич, Мальдини. Мне было всего 17. С утра мне сообщили, что я буду играть. Помню, что в тот момент был очень счастлив, потому что это был мой шанс показать миру, кто такой Буффон, и что он был хорошим вратарем. Радость победила страх перед решающим матчем.

“Ювентус” отдал за меня безумные 45 миллионов евро. Каждый критик сказал бы что-то вроде: “Нет, нельзя столько заплатить за вратаря”. И правильно, что такие разговоры также есть. Но, в конце концов, я был в “Ювентусе” в течение 17 лет. Думаю, что вложение в меня было одним из лучших в истории клуба. Я не испытывал каких-либо проблем из-за своей стоимости. Рынок определяет цену. Хороший вратарь имеет такую же ценность для команды, как и хороший нападающий. Я бы подписал контракт с “Юве” и за 5 миллионов, но не уверен, что “Парма” согласилась бы на такой шаг.

Дебют в сборной состоялся, когда мне было 19. Это был отбор на ЧМ во Франции. Мы играли в Москве. На 25 минуте Пальюка получил удар в колено и попросил замену. Я ничего не боялся, но был не очень рад, потому что поле было покрыто снегом. Это был очень важный матч с точки зрения борьбы за выход в финальную часть. Страх покинул меня и я на час сосредоточился на игре. Через пять минут после моего выхода на поле у России был отличный шанс забить, но я сделал хороший сейв, что помогло мне действительно войти в игру.

Так мы вышли на первый из пяти для меня Чемпионатов мира. Это был очень долгий путь: начать с нуля и непрерывно подниматься. Нужен не только талант, но и усилия. Нужно страдать. Только трое сыграли на пяти мундиалях. Было бы чем-то особенным сыграть и на шестом, но иногда нужно быть довольным тем, что есть. У меня не хватило смелости замахнуться на шестой турнир.

Однако это было после. А тогда, неожиданно… Мне исполнилось 25, я находился на гребне волны и известности. В это время меня одолела депрессия. В течение нескольких месяцев все потеряло смысл. Мне казалось, что всем наплевать на меня. Я только образец, которого воплощаю. Все спрашивали только о Буффоне и никто о Джиджи. Хоть я сам солнечный, оптимистичный человек, но это был темный период. Я полностью потерял чувство себя и ничто не было рационально. Я думал: “Как богатые и нормальные люди могут быть в депрессии?”.

Однажды за пару минут до матча Лиги чемпионов я подошел к нашему тренеру вратарей и сказал: “Разогрейте Кименти, я не хочу играть”. У меня была паническая атака. Я даже думал взять на пару месяцев паузу, но не сделал этого, потому что чувствовал большую ответственность перед партнерами по команде, которые полагались на меня. Я не хотел их подводить. Если бы я не поделился этим туманом, этой путанницей с другими, возможно, я бы не выкарабкался. Я трезво понимаю, что тот момент был водоразделом для меня: сдаться или смириться со слабостями, которые есть у всех. Я никогда не боялся их показывать и плакать из-за того, что происходит со мной, или мне стыдно.

Путь к финалу ЧМ-2006 был особенным для нас. В Германии было много итальянских иммигрантов, которые помогали нам чувствовать себя, как дома. Мы никогда не ощущали себя одинокими. У меня остались великолепные воспоминания от полуфинала против Германии в Дортмунде. Один из самых нервных моментов в моей жизни. Когда я вспоминаю об этом, мне становится плохо. Как можно переносить такие эмоции? Мы выиграли 2:0 в овертайме. Когда добрались до гостиницы в 5 утра, нас ждали 10 тысяч человек. Было такое ощущение, что мы уже выиграли Кубок. Мы никого не боялись и знали, что можем победить любого.

Коррупционный скандал больно ударил по всем в Италии. Когда “Юве” отправили в Серию В, многие покинули клуб. Это было логично. На меня выходил “Милан”, но я был рад остаться. Для меня это был простой выбор, сделанный сердцем. “Юве” помог мне стать чемпионом мира, поэтому у меня перед ним остался большой долг.

У некоторых людей есть возможность через свои решения дать болельщикам шанс на надежду. Это было время, когда кто-то вроде меня должен быть дать посыл: у игроков тоже есть чувства и в жизни есть вещи важнее, чем популярность и деньги. Я бы сделал это снова. В итоге, мы выиграли Серию В. Тот год стал для меня опытом. Не скажу, что хорошим, но тоже опытом.

Однако после двух-трех хороших сезонов пришли два-три очень плохих. Во-первых, в это же время я получил травму спины. Все думали, что Буффон уже закончил свою великую карьеру. Неузнаваемым был и “Ювентус”. Мы потеряли наш дух, нашу идентичность, нашу этику. Пару лет мы финишировали шестыми или седьмыми. Я говорил себе: “Зачем ты это выбрал?”. Но говорил это тихо, потому что обычно я позитивный человек. Уверен, что упорный труд и хороший настрой делают свое дело.

Мне было 32, к тому моменту я уже побеждал на Чемпионате мира. Я нашел внутри себя силы, чтобы сказать: моя карьера должна стать уникальной. Для этого нужно было упорно трудиться, страдать и становиться лучше. Такая постановка задачи привела к тому, что сейчас мы с вами здесь, а я за эти девять лет выиграл еще столько трофеев. Тогда это было немыслимо даже для меня. Хотя я человек, у которого всегда есть амбиции и мечты. Для меня жизнь заключается в поиске вызова и борьбе за него. В этом суть не только спорта, но и самой жизни.

И спустя шесть лет после Кальчополи мы снова стали чемпионами. Шесть тяжелых лет. Мы привыкли к победам, а затем оказывались без больших матчей. Но, приложив усилия, мы вернулись.

В 40 лет я принял решение покинуть “Ювентус”. Было несколько вариантов, чем заняться. Я остановился на предложении Парижа. Но это был не вопрос денег. Я не проститутка, чтобы мои идеалы и мечты измерялись нулями на банковском счету. В противном случае, я бы решился на такой шаг намного раньше. Деньги важны, чтобы жить лучше, но я не продался. Многие подумают, что я памятник, которому не хватает только голубей. Однако мой энтузиазм делает меня моложе.

В детстве я чувствовал себя неуязвимым. Считал, могу делать все, что я хочу. Я продолжаю сохранять в себе здоровое безумие своих 20 лет. Я делал в жизни херню, и в некотором смысле рад, что не забыл этого. Главное - не принимайте наркотики и допинг. Это принципы, которые мои родители вложили в меня. Я знаю, как и почему сказать “нет”.

В моем возрасте нужно оценивать ситуацию с окончанием карьеры за месяц, за неделю. Важно, чтобы спортсмены, которые всегда играли на вершине, делали все возможное, чтобы там оставаться. Необходимо быть физически здоровым, не нужны результаты просто ради своей гордости. Я хочу быть Буффоном до последней минуты. И когда я больше не буду собой, то уйду. Сейчас я счастлив играть, потому что люблю эту атмосферу. Я знаю, что еще могу помочь на поле. Когда настанет день и я окажусь не в силах - без проблем. У меня всё равно была отличная карьера.

Я бы соврал, если бы сказал, что не боюсь завершения карьеры. Но в глубине души я чувствую себя спокойно. Потому что мне любопытно. В тот день, когда я перестану играть в футбол, я найду способ не скучать и оставаться занятым. Единственная проблема: моя жизнь вот уже 23 года организована по одному расписанию. Но когда появится 24 часа, чтобы ничего не делать, это может быть трудностью.

И только давайте без особых проводов по случаю последнего матча. В детстве я с трудом радовался дню рождения, а тут такое событие. Так что не переусердствуйте.

Если бы не футбол, наверное, я бы пошел в учители, как мои родители. Я всегда любил спорт и быть рядом с детьми. Футбол сделал меня лучше: я всегда думал, что команда важнее меня. Приятно быть частью коллектива и делиться победами или поражениями. Это делает тебя менее эгоистичным. Я нахожу это по-настоящему красивым. Делиться с другими - лучшее, что есть в жизни. У популярности есть положительные или отрицательные стороны. Негативные: когда вы что-то делаете не так и это раздувают по ТВ и в газетах. Эти последствия заставляют говорить самому себе: “Я должен стараться не провоцировать их и становиться лучше”.

Дам совет начинающим голкиперам. Меняйте позицию. Я серьезно. Нужно быть мазохистом и немного извращенцем, чтобы выбрать такую работу. Подумайте хотя бы об одном: вы принимаете участие в игре, где все используют ноги, и только вы - свои руки.

В материале использованы фото Marcel Hartmann, corriere.it, Michael Phillips, Roland Weihrauch, LaPresse