Голландский ужас американца. История Эдди Хамела

1943-й год был неоднозначным для амстердамского "Аякса". С одной стороны, был выигран второй Кубок Голландии в истории клуба. В Чемпионате же наблюдался провал - команда застряла в середине турнирной таблицы регионального первенства и была слишком далека от выхода в общенациональный финал. После "золотой эры" 30-х годов с пятью титулами чемпиона страны сороковые начинались ужасно. Впрочем, "аяксиды" даже не осознавали, насколько ужасным на самом деле был этот год. Ведь именно тогда в далекой Польше умирал единственный игрок клуба, пострадавший во время Второй Мировой. Знали ли там о судьбе одного из любимейших игроков команды 20-х? Во всяком случае, догадывались. Однако не предприняли ничего, предпочтя все забыть. Поначалу в клубе даже пытались заявить, что Эдвард Хамел умер еще до вторжения Гитлера в Голландию. Хотя на самом деле сами отменили его членство в 1941-ом.

Прозвище "Аякса" "евреи" известно всем. Ныне оно выражается во флагах Израиля и "просто желтых" со Звездой Давида на трибунах, названиях фанатских журналов (фанзинов) и некоторых фанатских группировок, атрибутике, братских отношениях с фанатами израильских клубов, кричалках "Super Joden", даже соответствующих татуировках фанатов, не имеющих ничего общего с иудаизмом.

Однако на самом деле евреи имеют к клубу лишь косвенное отношение. В сущности, прозвище это дали соперники, как оскорбительное. Причиной этого стало нахождение двух стадионов клуба вблизи еврейского квартала. Только и всего. До открытия второго из них единственной прямой связью клуба с еврейством был один его игрок, первый представитель этого народа, игравший за команду (всего один из четырех) и первый американец. Кстати, и через 70 лет после того, как "забыло" об Эдди Хамеле, руководство "Аякса" предпочитает забыть о связи клуба с еврейством, призывая фанов отказаться от этих символов и кричалок. Мол, это лишь раздражает оппонентов и побуждает их к нацистским и антисемитским скандированиям. Бывший президент клуба Ури Коронель (сын выживших в Холокосте) даже назвал еврейскую тему фанов "хулиганизмом". Резонный ответ своих "ультрас" о том, что болельщики других клубов не успокоятся в любом случае, его и других не убеждает.

И тогда, в начале 40-х, о Хамеле все забыли. В сущности, вся Голландия старалась забыть о том, что происходит в стране и в мире. Футбольные чемпионаты не прекращались до 1944-го, причем с участием аж 52-56-ти команд (больше, чем в довоенные времена), практически все матчи состоялись, все титулы разыгрывались. Руководство Федерации даже вело переговоры с другими странами, находившимися под нацистской оккупацией, об организации Чемпионата Мира в 1942-ом году. И это в то время, как 140 тысяч граждан страны еврейского происхождения были отправлены в концлагеря и лагеря уничтожения, причем 105 тысяч из них не вернулись. Среди не вернувшихся был и Хамел, как и его супруга, дети, родители и сестры.

Уроженец Нью-Йорка, сын выходцев из Нидерландов, вернулся в Амстердам с отцом Мозесом, матерью Эфи и сестрами Эстеллой и Хендрикой еще в детстве, начал играть в детских и юношеских командах АФК. Существует байка о том, что, поскольку тренировочные поля АФК и "Аякса" находились рядом, игроки первой команды часто раздражали игроков второй, мощно пробивая по стенам их раздевалки, а то и забрасывая ее камнями. Однажды юный Хамел после одного такого "рейда" не успел вернуться и был избит "аяксидами". Впрочем, и без этого инцидента его уже заметили последние, и вскоре он оказался там.

Первый еврейский игрок "Аякса" играл за команду в 1922-30 годах, наиграл 125 матчей и забил 8 мячей.

Он был стремительным техничным фланговым игроком, без устали носящимся по правой стороне поля и подающим в штрафную. Ассистирование голам тогда не считали, но, похоже, Эдди заработал десятки ассистов. Большинство - Виму Андрисену, легенде клуба 20-30 годов. Последний в своей книге, выданной в 1944-ом, назвал Хамела одним из лучших игроков в истории клуба и включил в символическую сборную на тот момент. Согласились с этим и болельщики, еще в 20-х создавшие фан-клуб игрока. Рассказывают, что в первом тайме они садились поближе к его флангу, а во втором, когда команды менялись воротами, переходили на противоположную трибуну, желая видеть лишь его. Он даже получил кличку, которую можно перевести с голландского как "бандит". За свою наглость, за смелые фланговые рейды, за умение технично обыграть нескольких соперников.

Болельщики "Аякса" со стажем вспоминают, насколько восхищались его игрой. Он был игроком, на которого ходили, любимцем публики. Правда, команде не везло. За эти восемь лет она выиграла два региональных турнира, но оба раза в общенациональном финале (система розыгрыша была похожей на тогдашнюю немецкую - региональные турниры, а затем финальный с участием их победителей) заканчивала второй. Не повезло и самому игроку. Он желал играть в сборной Нидерландов, был даже вызван, однако так и не сыграл ни одного матча, и именно поэтому в 1930-ом году, во всего лишь 28-летнем возрасте, объявил о завершении карьеры.

Впрочем, казалось, его жизнь только начиналась. За два года до этого он женился на Йоханне Вайнберг, через восемь лет после этого у пары родятся близнецы Пауль и Роберт. Он работал в ювелирном бизнесе отца, начал тренерскую карьеру, поработав в "Волендаме", "Алкмарии Виктрикс" и в амстердамском еврейском клубе HEDW, активно играл за ветеранов "Аякса", оставаясь членом клуба, в 1938-ом году даже организовал матч в поддержку еврейских беженцев из нацистской Германии. Он и не подозревал, что вскоре окажется в их шкуре. А точнее, не беспокоился, считая, что американское гражданство защитит его от проблем. И вправду, в течение более чем двух лет после вторжения нацистов в Нидерланды его никто не трогал. Возможно, поскольку проживал далеко от еврейского квартала. Однако в конце 1942-го, как считается, его еврейское происхождение было выдано Гестапо, причем, скорее всего, одним из бывших партнеров по команде. Паспорта США у него при себе не оказалось и поэтому семья Хамела была отправлена в Вестерброк (через который прошла и Анна Франк), а затем - и в Биркенау.

В сущности, почти всему, что мы знаем о Хамеле, мы обязаны двум людям. Если бы не они, у нас бы на руках осталась весьма скудная информация. Один из них - Саймон Купер. Футбольный журналист, автор знаменитой "Футболономики", написал и книгу о Голландском футболе и "Аяксе" во время Второй Мировой.

Именно Купер, проведший детство в Нидерландах, дал возможность высказаться Леону Гринмaну. Этот англичанин, живший в Голландии, также не смог предоставить свой английский паспорт вовремя, и потому оказался в Освенциме, в одном бараке с Хамелом. Барак этот, кстати, называли "английским", поскольку здесь содержались граждане стран за пределами континентальной Европы, которых в случае чего можно было обменять на немецких военнопленных.

Гринмaн и Хамел стали друзьями, вместе пытались прятаться от эсесовских офицеров на верхних полках барака, где хотя бы было чем дышать. Эдди рассказывал другу о своей карьере, заявляя, что если бы закончил карьеру позже либо был более успешным игроком, попал бы в гетто Терезин, предназначенное для еврейской элиты. Гринмaн также вспоминает, что в холод все пытались прижиматься к Хамелу, поскольку температура его тела всегда была значительно выше, говорит о тихом скромном человеке, джентльмене, говорившем по-голландски с неизменным вставлением английских слов. На вопрос, повезло ли им выжить дольше, поскольку оба были спортсменами (Леон в юности был боксером), тот отвечал отрицательно, говоря о всего лишь удаче. Удача поначалу и вправду сопутствовала обоим. Вначале их и еще 50 человек оставили из 700 людей, прибывших с ними одновременно (жена и дети Эдди сразу же были отправлены в газовую камеру). Затем они и еще один остались из восьми, занимавших привилегированную верхнюю полку барака. Однако 30-го апреля 1943-го года, во время очередной проверки, бывший футболист был забракован из-за нарыва во рту и, как предполагает Гринмaн, в тот же день был умерщвлен в газовой камере.

Гринмaн сумел выжить, попал в Бухенвальд, где и был освобожден американцами. По возвращении в Англию он пытался донести историю Хамела до "Аякса" и до BBC, однако ни те, ни другие не захотели ее слушать. Лишь в 1998-ом году его рассказ был опубликован в клубном журнале "Аякса", но и тогда он прошел практически незамеченным.

Если бы не Купер и его книга - вряд ли бы заметили и сейчас. В клубе стараются не замечать. Кроме скудной информации в музее, ни о каком увековечивании памяти и речи нет. Тем не менее, болельщики помнят.