Море красивых слов – это еще не журналистика

Общеизвестный факт, что именно люди, стоящие у истоков информации, как никто, могут влиять на умы своих читателей и слушателей. Недаром Сталин называл наших коллег по цеху – писателей, этих заложников системы, «инженерами человеческих душ» – первыми помощниками тогдашней идеологической системы! Правда, среди тех «инженеров» спортивные журналисты никогда особым уважением не пользовались – что это еще за профессия такая!.. Хотя едва ли не единственная разница в работе спортивных журналистов и их более образованных коллег состоит в том, что «физкультурникам», по крайней мере, необходимо разбираться в том, о чем пишут. А вот остальным это, как показывает практика последних лет, – совсем даже не обязательно… В том числе и уметь писать.

«Футбол бесконечно многогранен. Не счесть обогащающих его тренерских концепций, интересных задумок. Не счесть и блестящих футболистов, каждый из которых в силу своего уникального таланта предлагает собственный способ воплощения идей тренеров в жизнь. Не счесть, наконец, оценок и суждений, которые сопровождают и тех, и других на их пути. И оттого футбольная жизнь никогда не затихает и никогда не надоедает...».

Это цитата из книги «Наш мир – ФУТБОЛ». Известные московские журналисты, футбольные обозреватели – Валерий и Олег Винокуровы – размышляют о самых ярких событиях мирового футбола, о выдающихся футболистах и тренерах, о сходстве и различии мастеров, между которыми пролегла не одна даже футбольная эпоха. Анализ сыгранных матчей, разбор конфликтов и коллизий, характеры игроков, их поведение на поле – обо всем этом написано ярко, энергично, порой с сарказмом. Всем, кто хочет вспомнить или узнать, «как все это было», советую разыскать эту книгу…

Думаю, интервью с авторами этой книги, которое посвящено некоторым вопросам профессии спортивного журналиста, заинтересует читателей. Особенно тех, кто давно уже «держит зуб» на нашего брата за безликие газетные репортажи, докучливые телевизионные «страдания», непрофессиональный комментарий... Я решил не делить авторов на отца и сына – они оба одинаково влюблены в футбол и отлично в нем разбираются, а в своей журналистике, так профессиональны, так одинаково видят окружающий мир, что совсем, наверное, не обязательно знать, «кто из них кто»... Тем более, что догадаться совсем даже не трудно…

– Прессу принято считать какой-то там по счету властью, а вот журналистику почему-то вообще – второй древнейшей профессией... Обидно как-то становится! Что вы думаете по этому поводу?

– В 60-е годы, когда я еще только начинал публиковаться в «Советском спорте». А потом и в его приложении – «Футболе», старшие коллеги дали почитать популярный в те годы американский бестселлер «Вторая древнейшая». Как литературное произведение он ничего особенного собой не представлял, но ясно было, что не без умысла меня, начинающего журналиста, решили с ним познакомить. Второй древнейшей профессией автор считал журналистику, что и доказывал трансформацией героя, который начал смело и независимо, но постепенно превратился в пишущего представителя уже первой древнейшей...

В то романтическое время «шестидесятниками», как теперь говорят, были далеко не все, но те из них, кого так можно было бы назвать, жили и работали по принципу, сформулированному поэтом – «делали себе карьеру тем, что не делали ее». Но иные, и таких было, к сожалению, большинство, все же делали…

– А что, сегодня все коренным образом изменилось?

– Как бы не так! Те, кто тогда «не продавал» свое перо под давлением обстоятельств, как, естественно, и те, кто сейчас собой «не торгует», страдают от власть предержащих и материально, и морально… Остается надеяться, что в качестве компенсации хоть как получали, так и получают уважение и любовь читателей...

– Времена вроде бы изменились, а «обстоятельства», увы, остаются...

– Помню, как я долго переживал из-за первого абзаца, вычеркнутого из моей статьи редактором. Не потому, что было написано плохо, а потому, что не совпало с его точкой зрения. Редактор даже в новые времена продолжал считать себя цензором... Потом, конечно, я привык. Но нашел для себя выход: что не позволяли написать в своем издании, старался опубликовать в других, действительно, независимых.

– Но в Ваше время таких изданий было – по пальцам пересчитать… Слава Богу в наше время появился всеобъемлющий Интернет…

– И все-таки я никак не могу привыкнуть к тому, как много вокруг людей, продолжающих делать нашу профессию «второй древнейшей». Они, кажется, сегодня стали еще циничнее, чем раньше. По-своему понимая свободу слова, некоторые из них откровенны и, не скрывая своих меркантильных привязанностей, того и гляди, гордо признаются: «Кто мне сегодня платит, того я и хвалю».

– Во времена молодости Вашего отца так же гордо «клеймили позором» Пастернака, «клевали» Есенина и Маяковского, подписывали возмущенные, пышущие патриотическим жаром письма против «космополитов», замалчивали Галича и Высоцкого...

– Раньше ведь таким даже не надо было платить, достаточно было чуть-чуть попугать. Пригрозить, скажем, что не возьмут за границу… А сегодня деньги подменили страшную власть – «рынок», однако. Хотя и сейчас многих стимулируют заграничной «конфеткой»…

– В самом деле. пугали, грозили, заставляли служить, продавать профессию за командировочные...

– А каким было давление на тех, кто отказывался считать нашу профессию «второй древнейшей»! Никогда не бывали на зарубежных стадионах Александр Вит и Аркадий Галинский – известнейшие футбольные обозреватели. Зато один коллега, немногим старше меня по возрасту, по сей день гордится тем, что не пропустил за три с половиной десятка лет ни одного крупного футбольного соревнования. Употребляет он при этом слово «освещал»… Освещал, мол, эти соревнования, хотя правильнее было бы сказать «посещал», ибо при всем желании не могу вспомнить, какие такие интересные соображения и наблюдения он высказывал в своих материалах, кроме, понятно, описания голов, то есть, всего того, что видно на экранах телевизоров. Но это не его вина. Словесное творчество всегда давалось ему с трудом... Зато почти всегда он занимал какие-то должности и всегда – вот это самое печальное – кому-то своим тупым пером служил, точнее – прислуживал.

– Сегодня всем морочит голову суматоха вокруг свободы слова – как принято считать, основного завоевания «помаранчевой революции». Вроде бы ушли в прошлое пресловутые «темники» и начинающие журналисты только в словарях может разыскать значение слова «цензура»… Вот если бы еще разобраться со своим «внутренним редактором» – что он за «человек»: осторожен ли, трусоват, а, может быть, просто прагматичен и прекрасно знает, что «слово – не воробей»… Всегда ли можно написать то, что думаешь?..

– Но не говорить того, во что не веришь, не только можно – необходимо! Если, конечно, и в самом деле, не признавать нашу профессию «второй древнейшей»…

– Помню, как Аркадия Галинского, который обнародовал свое непонимание тактики Виктора Маслова в матче против «Селтика», выслали из Киева…

– К сожалению, это была инициатива великого тренера, сумевшего убедить высокое начальство, в своей правоте. Правда, через несколько лет это же самое начальство, наплевав на прошлые договоренности, отправило в ту же Москву уже самого Маслова, так много сделавшего для «Динамо», для Киева, для Украины… Всего советского футбола, наконец!.. Неисповедимы пути начальственные!..

– Выходит, с тех пор так ничего и не изменилось?..

– Это кажется парадоксальным, но в нынешние свободные времена независимых, принципиальных, «непродающихся» журналистов стало значительно меньше, чем раньше – в застойные годы. Но чем объяснить, что когда уже нет ни ЦК, ни КГБ, ни цензуры и всего прочего, что связывало нас с темным прошлым нашего общества, спортивная журналистика стала куда больше походить на «вторую древнейшую», не знаю. Или не выдержала испытания свободой?..

– Получается, что прежние мрачные времена на самом-то деле были все же чище нынешних?

– Не все так мрачно: во все времена были люди, не желавшие кривить душой. Мне повезло застать людей, которых мой отец называл своими учителями, и я надеюсь, что вправе все-таки считать и себя их учеником.

– Я даже догадываюсь о ком идет речь: Лев Филатов, Мартын Мержанов, Александр Вит, Аркадий Галинский...

– Да, это были титаны спортивной журналистики! Мартын Иванович читал нам лекции, сурово и настойчиво... Александр Яковлевич действовал как бы от противного, с юмором оценивая наши промахи, ни на чем не настаивая, а надеясь на понимание и наше самосовершенствование. Лев Иванович же постоянно находился в нашей среде, в деталях обсуждая наши задумки и промахи – с ним мы чувствовали себя на равных, хотя долго-долго и сравниться не могли в точности замыслов, исполнения и оценок...

– Сыну, наверное, повезло…

– Не знаю уж, что меня больше радует: то, что сын все-таки застал и успел познакомиться с некоторыми из них, или то, что мы получили возможность вместе освещать – не только посещать – чемпионаты мира и Европы, финалы еврокубков и прочие Уимблдоны и Холменколлены... Честно признаюсь – второе для меня более радостно. Но, может быть, не случись первого, сын ведь мог, не испытав благотворного влияния этих прекрасных «стариков», пойти в творчестве иным путем. Мало ли я знаю его сверстников и даже более старших по возрасту, кто считает своим долгом сказать мне при встрече: «Вы – мой учитель», полагая, что такое признание греет мою душу… Но часто такие встречи становятся все более редкими, ибо жизнь показала, что не всеми учениками стоит гордиться. Иной раз читаю их опусы, написанные, впрочем, зачастую острым перышком, и горечь берет: помимо перышка, ничего-то и нет в этих опусах, даже краешком крыла не задела автора прилетевшая мысль...

– Но вначале всегда бывает Слово...

Но Слово в нашей профессии – лишь инструмент или материал, из которого или с помощью которого надо построить нечто. Увы, сейчас в газетах и особенно на телевидении о футболе пишут и говорят все, кому не лень, кто угодно и что угодно…

– Море слов, создающих пустоту...

– Помню, как в первые месяцы моей журналистской работы отец часто повторял: «Не думай, будто один лишь тот факт, что ты работаешь в «Футболе», сразу делает тебя специалистом. Далеко не всегда профессиональный журналист разбирается в футболе лучше, чем повар, инженер или рабочий. Понимание ведь не от записи в трудовой книжке зависит. Не забывай о том, что твоя фамилия, появляющаяся на странице популярного издания, дает тебе авансом определенный авторитет – надо постоянно поддерживать его»…

- Чем?

– Теми соображениями и выводами, под которыми стоит фамилия автора. Иначе ни повара, ни инженера, ни рабочего ничем не заставишь читать эти статьи... Я старался рассуждать как можно более скромно и взвешенно, не претендуя, скажем, на то, что с первых минут матча способен полностью разгадать любой тренерский замысел, и, не позволяя себе рубить с плеча, делать однозначные выводы, жирной чертой отделять черное от белого… Старался не забывать, что каждый вывод нуждается в тщательном обосновании, что любое явление можно объяснить по-разному, и задача моя не в том, чтобы вынести окончательное заключение, а лишь в том, чтобы представить читателю наиболее веские аргументы. Только так – не навязывая точку зрения, а, убеждая – можно переманить на свою сторону того самого повара, инженера или рабочего, которые, разумеется, прекрасно умеют мыслить самостоятельно и нуждаются не в глашатае, а в толковом собеседнике.

– Ну, с поваром, инженером и рабочим, положим, ясно, а журналистом ведь тоже нельзя стать, добросовестно выстояв очередь за дипломом…

– Для того, чтобы не потерять авторитет в глазах читателя, никогда нельзя оставаться довольным собой, нужно постоянно стремиться к творческому росту, а значит, как можно больше смотреть футбол, как можно больше читать и думать о нем, стараться копать и вглубь, и вширь, познавая его. Только знание предмета позволяет делать выводы. Увы, об этом многие забывают. Почему-то часто считают, что раз футбол – не точная наука, то, значит, и не наука вообще, следовательно, прекрасно разбираться в нем может каждый, кто любит его, смотрит или сам играет. Когда-то мы уже слышали о том, что кухарка может управлять государством...

– У меня был редактор, который считал, что спортивная журналистика – это даже не профессия...

– Что поделаешь, вам не повезло в жизни... О футболе хотят писать все, но не всем удается делать это, одновременно ДУМАЯ о футболе. Как-то Лев Филатов сказал: «Журналисты делятся на тех, кто пишет, и тех, кто составляет тексты из слов». Независимо от темы…

Комментарии читателей из Интернета

«Есть критика, а есть критиканство. Мы понимаем, почему появляются подобного рода статьи. Есть люди, которые хотят заработать себе имя или обратить внимание на свое творчество.

…Если мы хотим подкинуть какие-то новые идеи тренеру – принимается. Если мы хотим проанализировать игру или его работу – нормально. Но если мы хотим заработать себе имя за счет какой-то скандальной новости – получится хорошо только для нас».

«На сегодняшний день именно позиция фанов ориентирует многие СМИ, которые, в свою очередь, придерживаются и сами ориентируются на мнение толпы, пытаясь ей угодить».

Мы все – журналисты

Как-то я задумалась о том, кто такой современный журналист. К тому времени за плечами (а на самом деле - перед глазами) был опыт, длиной в год, и много планов по смене профессии. Я думала о современном журналисте целый час на работе и полчаса в маршрутке и пришла к таким выводам.

Современный журналист рождается лет в четырнадцать-пятнадцать и умирает лет в двадцать пять. Будучи подростком, он грезит «об общении» и в этом видит суть журналистского хлеба. Кто-то добывает уголь, кто-то грабит инкассаторов, а журналист общается.

Современный журналист начинает «пописывать» в школьную парту, но когда встает вопрос о дальнейшем образовании, он не идет на журфак, а выбирает физмат, истфак или в особо запущенных случаях – сельхоз. Поэтому все современные журналисты – без журналистского образования.

На 19-20 летних студентов неожиданно снисходит озарение: а ведь мне интереснее писать статьи, чем сочинять задачи или выращивать петрушку. Так журналисты выходят на тропу, устланную газетными трупами (забракованными редактором материалами). Поначалу трупов вдвое больше, чем новорожденных, которые называются «интересными статьями». Редактор черкает все попытки показать свое «Я», истерически смеется над длинными предложениями и каждый раз при встрече спрашивает «Ну, когда напишешь актуальный материал?».

Что такое «актуальный материал» современный журналист не знает. Он не учил этого на лекциях, потому что его лекции были об интегралах, посевных или Ярославе Мудром, и не касались таких терминов, как «заголовок», «тема», «актуальность».

Со временем журналист понимает, что то, что девочка Настя заняла первое место во Всеукраинской олимпиаде – очень актуально при условии, что девочка Настя:

А) страдает каким-нибудь редким заболеванием (тогда материал получается грустным и жизнеутверждающим одновременно)

Б) знает 14 языков (…занимательным)

В) является дочкой Президента или хотя бы внучкой какого-нибудь министра (…сногсшибательным, даже при отсутствии первых двух условий).

Нюх на актуальность, который через несколько лет упорного труда квалификационно повышается до «нюха на сенсацию», проявляется позже. Как правило, девочка Настя за это время успевает занять еще несколько призовых мест на Всеукраинских олимпиадах.

А пока современный журналист чуток и наивен. Он принимает известие о катастрофе самолета так, как принимает его каждый нормальный человек – близко к сердцу. Он винит правительство, организацию авиашоу, сочувствует сотням родственников погибших и восклицает «Ужас!» всякий раз, когда смотрит обновленные новости по телевизору.

Когда он станет настоящим журналистом, он перестанет обращать внимание на кровавые сводки. Они будут для него интересны в той степени, в какой наживка интересует рыбака – клюнет-не клюнет. И все. Никаких чувств. Один расчет, и прикидывание в уме, сколько тысяч знаков выжать из сухих фактов, какую фотографию поставить, и главное – как назвать, ведь газеты продаются заголовками, и журналисту это известно.

Современный журналист через два-три года работы знает в лицо мера города, и может похвастаться наличием в телефонной книжке мобильных номеров половины чиновников. Он становится известен в узких кругах, и иногда даже получает похвалу от редактора или от старожилов журналистики за ту или иную импровизацию. Впрочем, на зарплате это никак не отражается, и современный журналист с успехом находит параллельное применение своих талантов в другом издании, потом в еще одном. Современный журналист начинает любить выборы – на них можно заработать.

Однажды он едет по взаимообмену в одну из стран Европы, и видит, как живут и работают современные журналисты за рубежом. Он завидует им – у них есть деньги на личные диктофоны и фотоаппараты, и они ездят на собственных авто. А еще у них есть свобода слова, правда, что это такое, современный журналист не знает – повторюсь, этого не проходили на лекциях.

Как это ни печально, но в 25 лет (иногда в 26, иногда в тридцать – в зависимости от разных факторов) современный журналист погибает под колесами рутины и повседневности. Заметка об отважном милиционере, который защитил девушку от маньяка, а потом женился на ней… Эссе об удивительно добром священнике, что неожиданно стал педофилом… Наши заняли …надцатое место в футбольном чемпионате… «Белые» помочились на памятник «красных»… И так далее, и тому подобное.

Журналист не погибает просто так, он возрождается в новом амплуа всевидящего всезнающего циника. Он по-прежнему работает в газете, но в роли функционера, а не вдохновителя. Как ни странно, редактор принимает все его статьи, и на областном конкурсе фамилия журналиста звучит как фамилия человека, внесшего «Огромный вклад в развитие региональной журналистики».

Он бы и рад был бы порадоваться за свои успехи, но некогда. Девочка Настя, занявшая в пятый раз призовое место, болеет шизофренией, знает латынь и является внебрачным братом (да, да, она изменила пол! Сенсация!) местного криминального авторитета и по совместительству – директора детского сада № 3. Нужно писать, пока идею не украли конкуренты…