Владимир Шаран: "После победы над "Спартаком" всю ночь гуляли"

Мечта каждого украинского мальчишки когда-нибудь сыграть в киевском «Динамо» стала для Владимира Шарана явью летом 1991-го, когда юный форвард перешел из «Карпат» в столичный клуб.

- 18-летнему мальчишке, конечно же, было боязно идти в команду с таким именем, - вспоминает он. - Но в Киеве мне предложили трехкомнатную квартиру и «Мерседес». Тогда в «Динамо» машину этой марки давали всем, кто играл в основном составе. Но стоило «Карпатам» проведать о возникшем варианте, как

мне тут же выделили квартиру во Львове. Не помню, подняли ли зарплату, но я провел в родном клубе еще полгода. А летом отправился в столицу.

- Десятью годами ранее по маршруту Львов - Киев проследовал ваш земляк Степан Юрчишин, однако в «Динамо» дела у него не заладились. Не боялись такой же участи?

- Задумывался об этом, но учитывал и другой фактор: к моменту моего перехода многие известные футболисты ушли из киевской команды. Главный тренер динамовцев Анатолий Пузач заверил, что у меня есть реальный шанс оказаться в основе. К тому же я с детства мечтал о «Динамо».

- В ту пору «Карпаты» выступали в западной зоне второй лиги чемпионата СССР, но, кроме киевлян, насколько я знаю, на форварда Шарана претендовали и другие команды союзной высшей лиги. Их аргументы оказались менее убедительными?

- Настойчивее остальных за мной охотился московский «Спартак». Но главным минусом его предложения было то, что звали меня в дублирующий состав. Не самая лучшая, как вы понимаете, перспектива.

- В столь юном возрасте никто не застрахован от ошибок в выборе...

- Согласен. Но кроме собственной интуиции я полагался на советы старших товарищей. А они говорили: если приглашает «Динамо», не стоит искушать судьбу. Отец поддерживал меня в стремлении попробовать силы в серьезном клубе, а мама была заинтересована, чтобы сын был поближе к дому. Но я понимал, что требуется самостоятельное решение.

- В истории львовского футбола был период, о котором с грустью вспоминают теперь болельщики со стажем.

Объединенные в одну команду СКА и «Карпаты» выступали в первой лиге чемпионата СССР в течение восьми лет и были не очень популярны в городе. На одном из домашних матчей они в последний год своего существования собрали... 54 болельщика. На возрожденные же «Карпаты», игравшие в буферной зоне второй лиги, приходили от 5 до 10 тысяч зрителей. Вы помните те времена?

- Прекрасно помню. В первой товарищеской игре возрожденных «Карпат» соперником было «Динамо», и это был мой дебют в львовской команде. Когда я увидел заполненные трибуны 42-тысячного стадиона, испытал непередаваемые ощущения. Для меня это стало потрясением! Кстати нам удалось обыграть «Динамо» со счетом 1:0.

- На стыке 80-х и 90-х годов во Львове был настоящий футбольный бум. Народ валом валил на игру кумиров, вновь собравшихся в «Карпатах», - Квасникова, Рафальчука, Батича, Бандуру, Юрчишина. В этой компании вы, юный футболист, дискомфорта не испытывали?

- Из спортинтерната в «Карпаты» я пришел в компании с Забранским, Ковтанюком, Сычом и Герасименко. Отношения между опытными и молодыми игроками были прекрасными. Ни о какой дедовщине не могло быть и речи.

- Дебют на официальном уровне чем запомнился?

- Матч совпал с днем моего рождения. Узнав об этом, наставник «Карпат» Борис Рассихин решил сделать мне подарок к 18-летию, включив в основной состав. Для меня это имело огромное значение, ведь тренер юношеской сборной СССР Геннадий Костылев постоянно сетовал на нехватку у меня игровой практики.

Матч с таллинским «Спортом» сложился удачно, и с тех пор в основном составе «Карпат» я играл постоянно.

- Что купили на первую зарплату в «Карпатах» - помните?

- (Смеется). Первым делом рассчитался с долгами. Отец в то время получал 120 рублей, а мать, работавшая в школьной столовой, и того меньше - 90. Приходилось брать взаймы - вот долги и накопились. 250 рублей, полученные в первую зарплату, частично ушли на их погашение. А потом, подсобирав деньжат, купил телевизор «Электрон», который подарил родителям. Он 800 рублей стоил! Кстати, тогда футболисты «Карпат» имели привилегию: они могли покупать без очереди один телевизор в год.

- Ваш уход в киевское «Динамо» совпал со сменой на тренерском мостике «Карпат» - Ростислава Поточняка сменил Степан Юрчишина. В этом есть какая-то связь?

- Нет, я ушел еще до назначения Юрчишина, с которым мне удалось поработать вместе спустя много лет, когда я вернулся во Львов.

- В сезоне-1991 молодой тренер занял с командой первое место. На золотой жетон по количеству матчей вы наиграли?

- Честно говоря, не помню. Но поздней осенью меня пригласили на заключительный матч «Карпат» в чемпионате, после которого был праздничный банкет. Стало быть, тренерский штаб посчитал, что я внес определенный вклад в успех львовской команды.

- В вашей коллекции уже в следующем году могла появиться золотая медаль чемпиона Украины...

- Могла, но не появилась. Мои одноклубники по «Динамо» очень хотели стать первыми чемпионами Украины, но наша ошибка заключалась в том, что мы раньше срока решили: «золотой» матч у «Таврии» уже выигран. Нам и автобус пригнали из Киева во Львов, где проходил финал, и поощрительная поездка в Германию за чемпионство была намечена. Но мы проиграли, и в «Динамо» произошли большие изменения.

- Вокруг того поражения ходило немало разговоров. Приходилось слышать, будто хитрец Анатолий Заяев, тренировавший «Таврию», что-то наколдовал.

- От Заяева чего угодно можно было ожидать! (Смеется). Уверен, что людям, работавшим с ним в «Таврии», есть что рассказать! А если серьезно, то Анатолий Николаевич умеет находить общий язык с футболистами. Обладает способностью настроить на игру, вселить уверенность. Хотя перед «золотым» матчем настраивать его игроков и не требовалось. «Таврия» прилетела во Львов за несколько часов до матча, и когда на стадионе мы увидели вышедших из автобуса крымских игроков, первым делом подумали: «Ха! Эту команду мы без проблем обыграем». Симферопольцы приехали в футболках и шортах, мы же были одеты в солидные цивильные костюмы с эмблемой «Динамо».

- Для вас тот проигрыш наверняка был обидным вдвойне, ведь игра проходила в вашем родном городе.

- Да уж... Когда перед игрой мы увидели болельщиков, облаченных в заранее подготовленные бумажные кепки с надписью «Динамо» - чемпион!», ничто не предвещало беды. Весь львовский стадион болел за «Динамо», и нам с Олегом Лужным, тоже уроженцем этого города, было особенно обидно проиграть на глазах у земляков. То поражение нам аукнулось - и не только в финансовом плане. Спустя некоторое время Анатолия Кирилловича Пузача отправили в отставку.

- Не откроете секрет: какой суммы не досчитался каждый из динамовцев?

- Весьма по тем временам приличной. В «Динамо» тогда существовала такая система: за каждые пять побед кряду начислялся один бонус. А если учесть, что таких побед у нас в ходе сезона насобиралось немало, в случае еще одной - над «Таврией» - могли получить кругленькую сумму. Кроме того, за первое место футболисту причиталось по пять тысяч долларов. Мы тогда подсчитали, что вместе с бонусами каждый из нас потерял тысяч 12-13.

- С тех пор «Динамо» становилось чемпионом девять раз кряду, а в вашей коллекции храняться две золотые медали. Какая из них ценнее?

- Конечно же, первая. И для команды, и для меня лично она была особенно дорога, ведь выиграть золото до этого не удавалось. «Динамо», руководимое Михаилом Фоменко, до самого финиша вело острое соперничество с «Днепром».

- Ваша детская мечта играть в «Динамо» сбылась. А оправдались ли ожидания?

- Вполне. «Динамо» во все времена было командой высокого уровня. Это ощущалось во всем - в организации работы, поддержке болельщиков. На матчи в еврокубковых турнирах в столицу съезжались болельщики со всех регионов. Впрочем, так было и в чемпионате СССР. Помню, в домашней игре со

«Спартаком», в которой мы уступили со счетом 2:3, собрался 100-тысячный стадион. Два матча стоят особняком - победы над «Барселоной» 3:1 и московским «Спартаком» 3:2 в Лиге чемпионов.

К сожалению, в матче с «Барсой» я появился на поле минут за десять до финального свистка, а в игре со «Спартаком» Йожеф Сабо отдал предпочтение Шматоваленко. Хотя поначалу разговоры велись о включений меня в стартовый состав. Весь Киев тогда стоял на ушах. Да мы и сами всю ночь гуляли! (Смеется). Тренеры нам после игры разрешили снять напряжение.

- Говорят, после тех матчей в киевских ресторанах футболистов «Динамо» угощали бесплатно.

- Нет, такого не было. Наоборот, официанты еще и брали втридорога.

- Победить грозную «Барсу», да еще и вдесятером, дорогого стоит. Вас, должно быть, премировали по-королевски?

- Премия выделялась по итогам двух матчей. Но второй на «Ноу Камп» мы проиграли 1:4 - выходит, за победу в Киеве нам ничего не полагалось. Хотя точно уже и не вспомню - столько лет прошло!

- Кто в «Барселоне» тогда произвел на вас наибольшее впечатление?

- В каталонском клубе блистали Стоичков, Куман, Ромарио. Но больше других понравились Гвардьола и Лаудруп. Особенно хорош был нынешний тренер «Барселоны», творивший чудеса в одно-два касания. В обоих матчах я действовал против него: Xoсеп был опорным полузащитником, а я играл «под нападающими». Вся игра соперников строилась через Гвардьолу, его умение видеть поле поражало. Никак не успевал отобрать у него мяч.

- В «Барселоне» нынешнего образца почерк Гвардьолы читается?

- Безусловно. Каталонцы играют в такой же манере, что и при Кройффе. Гвардьола, между прочим, этого не скрывает, подчеркивая, что многое перенял у голландца. Разумеется, что-то новое нынешний наставник «Барсы» тоже внес. Скажем, раньше игры «в линию» не было.

- Какие метаморфозы произошли с командой в матче со «Спартаком», когда, выйдя на второй тайм при счете 0:2, «Динамо» переломило ход поединка и обыграло извечного соперника - 3:2?

- Признаться, такого поворота событий мы сами не ожидали - тем более, что в первом тайме Дима Михайленко не реализовал пенальти. Но в перерыве Йожеф Сабо подстегнул ребят, акцентировав внимание на том, что на нас смотрят 100 тысяч зрителей. Кроме того, игра со «Спартаком» многое решала. Да что там говорить: вся Украина ждала этого матча! Уверенности добавил Леоненко - после первого гола ребята преобразились. В функциональном плане мы были готовы лучше «Спартака», что и сыграло немаловажную роль.

- Ходили слухи, что в перерыве игрокам «Динамо» были предложены огромные по тем временам премиальные - по 20 тысяч долларов на каждого.

- По 15 нам обещали еще до игры. Никто в перерыве ничего не добавлял.

- В той памятной дуэли вы не принимали участия. Почему?

- В «Динамо» я играл нападающего, потом полузащитника, а с приходом Фоменко пришлось переквалифицироваться - он увидел во мне левого защитника. Мне было безразлично, на какой позиции действовать, главное - играть. На новом месте выглядел неплохо, и в матче со «Спартаком» в связи с повреждением Шматоваленко рассчитывал сыграть в стартовом составе на левом фланге обороны. Но Сабо решил поставить Сергея - и сделал правильно.

- Правда, что от Сабо динамовцам приходилось выслушивать немало крепких «эпитетов»?

- Жесткие слова сыпались часто. Но они были на венгерском, поэтому мы ничего не понимали. Скорее, догадывались. (Улыбается). Если человек ругается на родном языке, значит, не хочет нас обидеть. Сабо - человек эмоциональный, и теперь, по прошествии многих лет, я прекрасно его понимаю. Кстати, когда мы с ним были на тренерских курсах, сдавая экзамены на Pro-диплом, он задал вопрос: такой ли я эмоциональный тренер, как он? Я ответил: да. Кстати, уже спустя годы, работая тренером в «Закарпатье», слышал знакомые словечки от местных жителей.

- Ответить дерзким словом в команде Сабо могли?

- Да. Особенно те, кто относился к категории неоспоримых лидеров. Прежде всего, Витя Леоненко. Он играл на высоком уровне, и поэтому полагал, что имеет право ответить так, как считает нужным. Причем, не только Сабо, но и другим тренерам.

- В ту пору Леоненко трижды кряду становился лучшим футболистом Украины. Его авторитет многое значил?

- Безусловно. Правда, поначалу команде было непонятно его поведение, но потом мы привыкли и стали относиться спокойно. Леоненко любил говорить «Я - лучший!» А иногда заявлял: мол, мне сегодня в игре опять придется всех партнеров посадить на себя и тащить. Перед одним из матчей чемпионата на утренней зарядке Леоненко так сказал. И что вы думаете: в той игре Виктор вышел на поле и забил два или три мяча, что помогло нам одержать победу. Да, разного рода прикольных разговоров в исполнении Леоненко хватало. Но мы на них не обращали внимания. В целом обстановка в «Динамо» той поры была веселая.

- Вы с Леоненко дружили?

- Дружим до сих пор. Жили долго по соседству - в одном доме, только подъезды разные. У нас с ним сохранились нормальные отношения, хотя «пиханина» в «Динамо» была еще та. Могло достаться даже Леоненко.

- В «Динамо» часто возникали конфликты?

- Внутри команды не припомню. Тогда в «Динамо» не было легионеров - разве что грузин Ахрик Цвейба, которого все мы считали своим. Кстати, он, как и ранее Лужный, взял меня под свою опеку. Это же могу сказать и о Саленко, Матвееве, Юре Морозе. С ними быстро сдружился. И чувствовал себя в команде комфортно. Позже из «Динамо-2» взяли Сережу Мизина, который также быстро пришелся ко двору. В процессе работы случались мелкие эксцессы, но серьезных конфликтов не было - это точно.

- Что изменилось с приходом на пост президента «Динамо» Григория Суркиса?

- Многое. Я бы сказал так: клуб стал более солидным. И мы, футболисты, сразу ощутили это на себе. Улучшились финансовые условия, легче стали решаться организационные вопросы. Придя в «Динамо», Григорий Михайлович отношением к делу сразу показал: он хочет поднять клуб на высокий уровень.

- Почему вы уехали в «Днепр»?

-Мало попадал в основной состав «Динамо». Мне же хотелось играть, чувствовал в себе силы. И когда поступило предложение из Днепропетровска, долго не раздумывал. Тем более, что перед командой ставились высокие задачи. Под стать им была и финансовая поддержка. На то время зарплаты у футболистов были повыше, чем в «Динамо». Так было с полгода, максимум - год.

- В «Днепре» вы работали с двумя известными специалистами - Берндом Штанге и Вячеславом Грозным. Что почерпнули от каждого из них?

- Штанге - западный человек, и подход к футболу у него в плане организации тренировочного процесса и быта отличался от нашего. Немецкий тренер смотрел на многие вещи другим, европейским взглядом. У нас был. порядок и дисциплина. Мы должны были тренироваться в одинаковой форме. Каждый знал: на утреннее занятие нужно надеть один комплект формы, на вечернее - другой. У каждого футболиста был свой мяч с личным номером. Перед тренировкой он должен был быть накачанным и чистым. Если Штанге проверял мяч и обнаруживал, что он слегка спущен, штрафа не избежать. Сумма, правда, была символическая - доллар. Такой же штраф взымался и за любое несоответствие в экипировке. А еще на базе «Днепра» появилось новшество: там установили две стиральные машины. У каждого из нас в раздевалке на полочках, в соответствии с игровым номером, лежала свежая выглаженная форма. В то время это было ноу-хау.

- Каким вам показался характер Штанге?

- Он делал акцент на общении с футболистами. Многие из нас прежде с подобным не сталкивались, хотя ребята говорили, что такое было при Николае Павлове. Что касается Штанге, то меня удивляло, что он всегда интересовался, кто из его подопечных находится не в лучшем расположении духа, спрашивал, почему нет настроения, не случилось ли что? Штанге - душевный человек, с которым мы могли общаться на любые темы, не стесняясь самых личных. Барьера между тренером и футболистом попросту не существовало.

- Многие ваши одноклубники по «Днепру» вскоре уехали в зарубежные клубы. У вас такой шанс был?

- Можно сказать, я стоял в очереди на отъезд за границу. Штанге говорил, что сначала пристроит в зарубежные клубы Витю Скрипника, Андрея Полунина, Сашу Паляницу. А уже потом, исходя из желания каждого игрока, будет трудоустраивать и других. Как раз в то время вместо Штанге пришел Вячеслав Грозный. Паляница уехал в Австрию, Скрипник и Полунин - в Германию, Ковалец - в Голландию. Не забыл немецкий специалист и обо мне, стараясь помочь с трудоустройством, кажется, в «Санкт-Паули». Однако не сложилось - туда уехал московский спартаковец Писарев. Но, как оказалось, это было к лучшему. Ведь

Грозный, зная, что я сижу на чемоданах, поначалу не хотел ставить меня в состав. Позже, пообщавшись, он понял, что я хочу играть в «Днепре», и все встало на свои места.

- Ваш второй приход в «Карпаты» наверняка запомнился больше чем первый?

- Трудно сказать. Тем более, что поговорку про «дважды в одну реку» никто не отменял. Да, я хотел вернуться в «Карпаты» и закончить там свою карьеру. Но как только подписал контракт с львовским клубом, получил травму. По иронии судьбы это произошло перед игрой с «Динамо». Во время разминки заклинило колено. Оказалось - мениск. Сразу же после матча на динамовском самолете я улетел в Киев на операцию к известному хирургу Ярославу Линько. На восстановление понадобилось два месяца, вернулся в строй. Но вскоре снова пришлось ложиться на операционный стол. А потом еще раз. Получается, что во Львове я получил три травмы, повлиявшие на мою дальнейшую судьбу.

- В сезоне-1997/98 «Карпаты» реанимировали футбольный бум во Львове, завоевав бронзу...

- Это стало большой радостью не только для наших болельщиков, но и для владельцев клуба, которые вложили немало средств в создание боеспособного коллектива.

- Многие до сих пор задаются вопросом: как удалось тогдашнему рулевому «Карпат» Мирону Маркевичу пригласить в команду большую группу сильных исполнителей? Неужто дело в деньгах?

- По прошествии многих лет я не раз разговаривал с ребятами из команды того образца. Все говорили: Маркевичу было сложно отказать. Все ему доверяли и, как выяснилось, не зря: все, что он обещал, было выполнено. Не думаю, что секрет в финансах. Нас объединила цель - завоевать бронзу.

- Замахнуться на большее «Карпаты» не могли?

- Тут сыграло свою роль отсутствие финансовой стабильности. К сожалению, команду не удалось укрепить.

- Завоевав благодаря бронзовым наградам путевку в Кубок УЕФА, «Карпаты» на первой же стадии турнира разочаровали не только своих болельщиков, но и трудившихся в три смены строителей, которые за два-три месяца практически заново возвели стадион «Украина».

- Было дело. Нам было вдвойне обиднее, когда после генеральной реконструкции нашей домашней арены мы неудачно сыграли с «Хельсинборгом». Основное время ответного матча завершилось вничью 1:1, а в серии пенальти «Карпаты» уступили. А ведь шведская команда была нам по силам! Но, увы, не хватило международного опыта. К тому же 11-метровые - это своего рода лотерея.

- Играть в родном городе и бороться за медали - этот вариант для многих футболистов кажется идеальным. Что вынудило вас спустя три года снова покинуть Львов?

- Не понравился я чем-то президенту клуба Дыминскому. Об этом узнал от тренера, который мне так и сказал: «Извини, Володя, но тебе придется покинуть команду или играть в «Карпатах-2». Ничего другого не оставалось, кроме как собрать вещи и уехать в Александрию. Благо, подоспело предложение от тренировавшего «Полиграфтехнику» Романа Покоры.

- После игры в еврокубках за «Динамо», «Днепр» и «Карпаты» в провинциальную Александрию наверняка ехали неохотно?

- Поначалу к приглашению отнесся сдержанно. Но в этом варианте были и свои плюсы: во-первых, команда играет в высшей лиге, во-вторых, в ее составе - немало воспитанников львовского футбола, с которыми я хорошо знаком. И хотя можно было со временем отправиться в другой клуб, я все же решил принять предложение Александрии. В сезоне-2001/02 пришлось нелегко, но место в элите «Полиграфтехника» все же сохранила.

- Александрийская команда, помнится, попортила немало крови ведущим клубам. Однако затем из-за финансовых проблем вынуждена была взять тайм-аут. Вам остались должны?

- Нет. У меня сложились теплые отношения с президентом клуба Николаем Лавренко. И хотя сумма подъемных в сравнении с другими командами, где приходилось выступать, была ниже, этот человек сумел сдержать свое слово. В Александрии я получил все до копейки. Судьбе было угодно, чтобы через семь лет я вновь оказался в александрийской команде. Теперь уже в роли главного тренера.

- С советских времен существовало неписанное правило: играть за сборную страны могли преимущественно футболисты, игравшие в киевском «Динамо». Однако с вами было все иначе: вызов в главную команду вы получили, будучи игроком «Днепра».

- После перехода в днепропетровский клуб у меня словно открылось второе дыхание: будучи полузащитником, забил 11 голов. Мне удалось выйти на пик формы, тренеры сборной это заметили.

- В вашей карьере значится всего один матч за национальную команду...

- ...но запомнил я его на всю жизнь. Мне посчастливилось сыграть против сборной Италии. Мы вели 1:0, но в итоге проиграли 1:3.

- Любопытный факт: ваш дебют в сборной совпал с заключительным днем работы на посту ее наставника Анатолия Конькова.

- Результата-то не было. Сборная Украины часто проигрывала, и поединок с Италией стал очередной неудачей. Кто знает: не уступи мы апеннинцам - и все могло быть по-другому. Хотя разговоры об отставке Конькова на тот момент ходили давно. Видимо, она была неизбежной.

- Повесив бутсы на гвоздь, вы стали тренером. В этой роли видели себя задолго до завершения карьеры игрока?

- Конспектировал тренировки разных специалистов, но не ожидал, что переход из футболистов в тренеры получится столь быстрым. Как-то в Кривом Роге тогдашний главный тренер <Кривбасса» Александр Косевич и президент клуба Сергей Полищук предложили поработать со второй командой. Для меня это было неожиданно, но добро дал. С этого все и началось.

- Почему не сложилось в «Закарпатье»?

- В Ужгород меня пригласил Петр Кушлык - на роль своего помощника. Я догадывался, что «Закарпатью» будет сложно, но охотно откликнулся на это предложение. Однако после кубкового матча со «Львовом» Кушлык подал в отставку. Пришлось стать на его место. Финансовая неопределенность не позволила задержаться в клубе надолго. А сейчас я рад, что «Закарпатье» вновь выступает в элите.

- Не думали попробовать себя в другом качестве? Например, бизнесмена. Сейчас это модно.

- Знаю, что модно, но это не для меня. Кстати, мне многие задают этот вопрос. Однако я для себя давно все решил...