Владимир Сальков: "Командные деньги прятал в гетрах"

Сегодня, 1 апреля, исполняется 75 лет легендарному капитану кубкового «Шахтера» 1960-х годов, старшему тренеру нашей команды, ставшей серебряным призером чемпионата СССР 1975 года и бронзовым – 1978 года, Владимиру Салькову. В этот день мы пожелали юбиляру крепчайшего здоровья, семейного благополучия, безграничной любви родных и близких.

- Спасибо за поздравления. Они мне особенно приятны, как коренному донбассовцу, верой и правдой прослужившему «Шахтеру» не один десяток лет.

- Вы воспитанник группы подготовки «Шахтера», а начинали играть за команды других городов. Как так вышло?

- В полном понимании такой группы у «Шахтера» не было. Она была в зачаточном состоянии, держалась на двух энтузиастах, ветеранах нашей команды – Георгии Васильевиче Бикезине и Николае Ивановиче Ансимове. Я жил далековато от расположения группы подготовки – на Смолянке. Там и начал еще юным – за взрослых. А заметил меня Ансимов. У него был такой метод работы. Он ходил по школьным площадкам и смотрел пацанов, которые бегают в футбол. Потом понравившихся приглашал заниматься.

- Почему вам не удалось после окончания учебы пробиться в команду мастеров?

- В те годы предсезонные сборы продолжались 42 дня. Установлен был такой порядок. Выезжали, как правило, на юг. А я заканчивал Сталинский металлургический техникум, и как раз сборы совпали с преддипломной практикой. Руководитель моего дипломного проекта сумел соблазнить перспективой хорошей работы по окончании техникума, и я уехал на практику в Луганскую область. А когда команда в конце февраля вернулась, то там уже и забыли, что я и есть такой. Поэтому уехал по распределению в Новотроицк на Орско-Халиловский металлургический комбинат. Совершенно случайно я оказался в местной команде, игравшей на первенство области. После одного из матчей ко мне подошел майор: «Хочешь служить в армии и в футбол играть?» Конечно, хочу. Так я оказался в команде Спортивного клуба Южно-Уральского военного округа, располагавшейся в Оренбурге. В это время с ней работал известный впоследствии хоккейный тренер Борис Павлович Кулагин. Поначалу я много времени в запасе проводил. А потом Кулагин стал мне больше доверять место в составе. Выбрали капитаном и доверили финансовую часть.

- Это как?

- Зарплаты у нас не было. Получали как военнослужащие на махорку 30 рублей и все. Команде выделяли самолет, и мы летали в Казахстан, в район Казани, Пензу играть по субботам-воскресеньям товарищеские матчи. Деньги за эти встречи отдавали мне, потому что я заключал договора на их проведение. У нашего спортивного клуба была договоренность со студенческой столовой. На вырученные от игр деньги я покупал для ребят талоны на питание в этой столовой. Жили мы в казарме, только кровати одно-, а не двухъярусные. Поэтому деньги я никуда не мог положить на время тренировки. Знаете, мало ли что могло случиться. Поэтому вкладывал их, как щитки, под гетры и так тренировался. А гетры были не с носком, а такой мочкой удерживались за ступню. И деньги порой выползали из-под них. Ребята сразу начинали дурачиться, гоняться за мной. Дескать, отдай деньги. Но это уже было в Куйбышеве, куда нашу команду перевели после объединения двух военных округов в один – Приволжский. В сентябре 1959 года меня срочно демобилизовали, чтобы я начал играть за местные «Крылья Советов». Там успел провести всего шесть встреч. В отпуск отправился домой, в Сталино…

- Где вас пригласили в «Шахтер»?

- Да. В команде уже знали, что я такой есть, в Высшей лиге выступал. Но тут я встал на дыбы. Вы меня не знаете. Неизвестно, как сложится. А в Куйбышеве у меня железное место в основном составе. Перед отъездом в отпуск меня оформили в команде, установили зарплату в 1 600 рублей. Чего мне что-то менять? Меня начали соблазнять. У тебя семья как в хибаре живет. И действительно, нас на 13 квадратах было шесть душ. А мне из Куйбышева должны были зарплату прислать в начале декабря. Жду-жду. Нет. Надо же такому. Я 21-го пишу заявление в «Шахтер», а они присылают деньги 22-го. Приди они раньше, мог и не оказаться в родной команде. Этот момент оказался для меня судьбоносным.

- Так еще и в какое время вы вернулись в родные пенаты! Кубковый триумф, вы – капитан команды. Как тогда проходило назначение капитана?

- В 1960-м капитанами были Иван Федосов, Валентин Сапронов. В начале 1961-го прошло голосование, и выбрали Гену Снегирева. А он накануне кому-то нагрубил, повел себя недисциплинированно. А я был избран, как сейчас говорят, вице-капитаном. Снегирев настолько ревностно отнесся к этому, настолько затаил на меня обиду, что по прошествии лет в сердцах мне бросил: «Ты у меня славу отобрал!»

- Владимир Максимович, а на какой позиции вы играли?

- Меня использовали как персональщика. Им я в основном и шагал по футбольной жизни. В начале 1960-х с Димой Мизерным играл полузащитника. Когда перешли на 4-2-4, стал играть переднего центрального защитника. А Снегирев на позиции чистильщика.

- Вам пришлось завершить карьеру из-за травмы.

- Да. У меня была сложная операция на мениске. Поэтому закончил. Но Ошенков, оставив меня на ставке футболиста, взял в помощники по селекции и работе с дублем. После ухода так сложились обстоятельства, что некоторое время я работал в ждановском «Азовце». Затем вновь был «Шахтер».

- Это в 1971 году, когда вы пришли начальником команды. Что входило в ваши обязанности?

- Тогда помощник старшему тренеру не полагался, поэтому его роль исполнял начальник команды. А тот, кто значился просто тренером, фактически занимался только дублем. Я, собственно, помогал в тренировочном процессе Олегу Базилевичу. Также и мне помогал Михаил Калинин, который проходил по штатному расписанию как начальник команды.

- Опровергните или подтвердите болельщицкую байку, что вы, уходя в 1978 году в московское «Торпедо», сказали, что с тем «Шахтером» уже ничего значимого достичь нельзя.

- Да у меня вообще никаких предпосылок, чтобы уходить, не было. Кстати, под конец сезона Юра Резник и Коля Латыш написали заявления о переходе в московское «Динамо», и им разрешили. Сезон они доигрывали, будучи, можно сказать, динамовцами, с которыми мы вели в 1978-м борьбу за бронзу. Только нужно было закончиться чемпионату. В последнем матче принимали дома московский ЦСКА и проигрывали 1:2. В раздевалку заходят кураторы команды от партии, минугля. И заявляют, что мы продали игру. Я им: «Пошли вон отсюда!» Да еще матом сказал. Сразу после матча уехал на тренерский совет в Москву. Закончился совет, подхожу к председателю Федерации футбола СССР Анатолию Еременко. Рассказываю, что произошло в Донецке, и в довершение: «Все. Теперь я, скорее всего, безработный». А он мне: «Только что сняли с работы Валентина Иванова, и «Торпедо» ищет нового старшего тренера». Так я очутился в Москве, в «Торпедо».

- В вашей тренерской биографии была и олимпийская сборная СССР…

- Ну, это тема для отдельного разговора. Могу лишь сказать, что мне очень помог при работе с олимпийской сборной опыт, приобретенный в «Шахтере».

- Чем сейчас занимаетесь? При вашей деятельной натуре вряд ли сидите дома, читаете газетки и смотрите телевизор.

- После того как я много лет проработал в московском ЦСКА спортивным директором, меня оставили советником армейского клуба.

- Что, всего клуба?

- Я подчиняюсь президенту Евгению Гинеру и выполняю только его задания.