Рафаилов: У клуба есть долги, но мы их сокращаем

Генеральный директор "Зари" Сергей Рафаилов рассказал о положении дел в клубе.

- Сергей Васильевич, де-факто, вы являетесь единственной командой в Запорожье на данный момент. Рассматриваете ли варианты тренировок на базе запорожского "Металлурга"?
- Я встречался с заместителем мэра Запорожья относительно этого вопроса. Да, нам бы этого хотелось. Одного поля нам недостаточно. Хотелось бы иметь хотя бы ещё одно поле для тренировок. Мы переговорили, поставили те задачи, которые нам нужно рассмотреть в ближайшее время, те условия, на которых мы сможем арендовать хотя бы одно из полей на базе "Металлурга". Мы просили два, если "Металлурга", увы, не будет более в нашем чемпионате. Если же запорожцы останутся, тогда хотя бы одно поле. В ближайшее время этот вопрос будет обсуждаться внутри мэрии, будет проведен ряд встреч, затем встретимся снова и будем более детально обсуждать данный аспект.

- Как обстоит ситуация с финансированием у команды?
- Некоторая финансовая задолженность есть. Но на то есть объективные причины. Она сформировалась не сегодня. Экономика в мире, а не только в нашей стране, находится не в лучшем состоянии. Такая ситуация сейчас у многих клубов.

"Заря" будет жить и идти вперед! За это нужно сказать спасибо и президенту нашего клуба, и футболистам, которые с пониманием ко всему относятся. Задолженность не растет. Пусть понемногу, но мы, наоборот, стараемся ее сокращать.

Те долги по Евгению Лозинскому, которые есть, согласно решению суда, погашаем, как и положено ежемесячно. Определенную сумму каждый месяц перечисляем на счёт Лозинского. Я думаю, нашего экс-футболиста это устраивает. Не нравится же это его представителям, которые требуют все деньги сразу. С пониманием к этой проблеме относится Федерация Футбола Украины, так как видна динамика, и мы выплачиваем деньги. И все средства, которые должны, выплатим. Позиция и президента, и моя такова, что долги необходимо выплачивать. Да, сумма не совсем справедлива, но таковы футбольные документы. Изменить мы уже ничего не можем.