Александр Филяев: В Караганде в нас бросали кирпичи и обозвали бэндеровцами

Его видели конкурентом Валерия Лобановского на позиции левого нападающего в киевском «Динамо» 60-х. Но из Львова, к которому прикипел, приехав на военную службу, коренной москвич Александр Филяев идти не решился. Сейчас говорит, что, может, стоило рискнуть. С другой стороны, в Киеве нынешний гость UA-Футбола мог стать «одним из». Для львовского футбола фамилия Филяев легендарная. Отыграв шесть полноценных сезонов за СКА, в 1963-м, в свои 28 игрок стал капитаном «Карпат» в их первом в истории официальном матче.

«Видимо, не получится нам сегодня поговорить, - дождавшись меня у входа в дом на улице Костя Левицкого, что в самом центре Львова, грустно сказал, поздоровавшись, Александр Евгеньевич. – Ночью заболела жена. Проблемы с сердцем, пришлось скорую вызывать. И у меня через эти нервы голова начала болеть, давление поднялось, аж уши закладывает».

Конечно, отношусь к ситуации с пониманием. Как-никак, человеку же 81. «А еще когда телевизор включишь, то волноваться еще больше начинаешь, - стоя под скучным осенним дождем, делится наболевшим господин Филяев. – Вот этой ночью сколько людей из-за терактов в Париже убили... Как же я боюсь, чтобы все эти конфликты что у нас, что в других странах в новую мировую войну не переросли. Когда примерно пять десятков немецких самолетов залетели в Москву и начали бомбить город, я уже взрослым ребенком был, все понимал. Как же страшно было! Но дети есть дети. Только бомбардировки утихли, мы выбегали из бомбоубежищ, собирали еще горячие обломки снарядов и... бросали ими по окнам. Маленькие, безумные хулиганы. До сих пор стыдно».

Вот так, стоя, и разговаривали минут десять. Как говорится, о жизни. «Не пойти ли нам в кафе где-то рядом? - предлагаю. – Попьем кофе, развеетесь немного, а заодно и интервью запишем». Господин Филяев соглашается. По дороге останавливается, чтобы передохнуть. Наконец усаживаемся за столиком и начинаем запись.

- Знаете, кто пережил войну, то трудностей не боится, - берет слово Александр Евгеньевич. – Нам тогда выдавали продуктовые карточки. Мне как ребенку было положено по 300 граммов хлеба в сутки. Когда мать отправляла меня в магазин, я еще не успел возвращаться, уже те 300 граммов съедал. Хоть немного голод утолялся. Других продуктов почти не продавали. Спасал огород, сажали картошку. Также своей мальчишеской компанией ходили воровать соседские яблоки. Кушать хотелось. Я родился рядом с ВДНХ. Раньше это было московское захолустье. Это во времена СССР его застроили. Во времена моего детства там был лес.

Отец мой, конечно, воевал. Приехал домой на костылях раз в тот момент, когда немцы подходили к Наро-Фоминску, что в ста километрах от Москвы. Собственно, там его и ранили.

Также врезалось в память, как вели пленных немцев по Красной площади. Многотысячная колонна. Ужас! Люди бросали в пленных бутылки. А нам, пацанам, что? Главное – посмотреть. Там кроме солдат захваченную немецкую технику демонстрировали. Тогда увидел вблизи знаменитые «тигры».

Но это тогда было интересно. Не дай Бог, чтобы что-то похожее повторилось еще. Помню, как, уже выступая в составе львовского СКА, поехал в Польшу. Нам тогда устроили экскурсию в Освенцим. Эти газовые печи перед глазами поныне. Огромная камера, в которую заводили людей, а потом пускали газ. Сначала травили, а потом спускали на нижний этаж, в печь. Даже отказывался верить, что человек на такое способен. Но вот же оно, перед тобой. Впрочем, сейчас тоже происходит такое, что даже в страшном сне не могло присниться.

- Как с таким тяжелым детством начали играть в футбол?

- С ранних школьных лет начали бегать. Шли словно на уроки, но на самом деле прогуливали. У нас была своя площадка, там мы, ровесники, бегали с утра до вечера. Пока меня не увидел тренер «Локомотива». Я тогда хорошо держал мяч, обладал неплохой скоростью. С тех пор в этом хобби появился какой-то смысл. Так до старших юношей в «Локомотиве» и доиграл. Собственно, там меня и заметил тренер второлигового «Зенита» из Подлипок Николай Гуляев. У него поиграл год и понравился тренеру молодежной сборной России Борису Цырику. Под его руководством мы выиграли турниры в Ленинграде и Саратове.

- Конечно, после таких успехов дорога в родной «Локомотив», который выступал в высшей лиге, была открытой...

- Назад, но уже во взрослую команду позвал Гавриил Качалин, много лет тренировавший сборную СССР. Правда, с Гавриилом Дмитриевичем поработать почти не удалось, поскольку вскоре его на посту наставника «Локомотива» сменил Борис Аркадьев.

- Нападающих в составе этой команды хватало и без вас.

- Один Валя Бубукин, мой друг, чего стоил. Он в центре нападения играл. А моим конкурентом за место левого крайнего был Юрий Ковалев из Подмосковья. Мы с ним примерно равноценными были и выходили на поле почти поровну. Играли мы как-то против тбилисского «Динамо». Против меня на правом фланге обороны грузин действовал Владимир Элошвили. Я его закрутил так, что он просто упал! Ребята потом еще подшучивали над Володей, дескать, так маленький, а так тебя повозил. «Да я не хотел бить» - оправдывался тот.

И прав, в принципе, поскольку мог ведь меня несколько раз на стойкость проверить. Но за что? Вот смотрю сейчас футбол и возмущаюсь. Откровенной грубости, жесткости аж с избытком. Это тоже человек, а ты его лупишь по голеностопу, можешь инвалидом сделать, без заработка оставить. А человеку надо семью кормить.

- Тбилисскому «Динамо» в течение трех лет выступлений за «Локомотив» вы вообще забивали ежегодно.

- Самое интересное, что я даже выступая за дубль «Зенита» во второй лиге, тоже свой первый гол забил в ворота тбилисцев. Хотя я бы не сказал, что против грузин было играть легко. Особенно против основы «Динамо». Я забивал не только им. Скажем, Алексею Хомичу, когда тот играл за минский «Спартак». Но самый красивый свой мяч провел, когда выступал за армейцев Львова. Играли мы в Таллинне против местного «Динамо». Подача в район дальней штанги, мяч опускается как раз туда, где стоял бывший игрок московского «Динамо» Жора Рябов. Высоченный центральный защитник, выше меня почти на две головы. Не перепрыгнул бы Жору никогда, но мяч перелетел ему через голову. Я на месте – ловлю мяч слету на правую ногу и как всажу в ближнюю «девятку»! Вратарь даже не шелохнулся.

Крайний справа - Александр Филяев

Раз мы уже заговорили о голах, то не могу не вспомнить своего хет-трика в Караганде. Это было в 1963-м, когда выступал за «Карпаты». Местная публика – страшные хулиганы. Не знаю, как сейчас, но тогда ситуацию осложнял тот факт, что в городе было немало тюремщиков, уголовных преступников. Вели они вызывающе. Мы победили 3:2 и выходили с поля через узкий, накрытый сверху сеткой проход. Хорошо, что накрытый, поскольку бросали в нас сверху черт знает чем – бутылками, кирпичами. И кричали: «Бэндеровцы!» А что им терять? Люди с отбитыми мозгами. Гораздо приятнее было, когда там же, в Казахстане, к нам подходили этнические украинцы. Общались, спрашивали, как дела у нас, как живется во Львове.

- До того у вас был еще один хет-трик – в 1961-м, когда вы в составе СКА проиграли хмельницкому «Динамо».

- 3:4. У нас с хмельнитчанами тоже не очень простые отношения были. Когда ездили туда, бывало, наш зеленый военный автобус забрасывали камнями, били стекла. А в упомянутом вами матче, который мы играли во Львове, я после финального свистка имел эмоциональную перепалку с судьями. Арбитр той встречи сделал все, чтобы мы не выиграли. Ведь что тогда для судей была военная команда? Нас нередко нагло убивали. Дисциплинарная комиссия на это смотрела сквозь пальцы, дескать, бывает, человек ошибся. Но ошибки разными бывают. Когда человек играет в штрафной рукой, надо назначать пенальти. А не закрывать глаза.

Или вспоминаю Румынию. В течение всего матча – ливень. Такой, что игроков на расстоянии десяти метров не видно. Судья при таких условиях имеет право приостановить игру и через 20-30 минут возобновить. Но он этого не делает. Мало того – пять минут переигрываем. Как капитан подбегаю и говорю: «Все уже, пора свистеть». На что арбитр мне на чистом русском: «Вот когда забьют, тогда и закончим». После этого кричу нашему вратарю Вячеславу Пантелю: «Славик, пропусти немедленно!» Так мы 0:1 и проиграли.

- Вообще, во Львов вы попали в 1957-м, то есть в тот год, когда «Локомотив» выиграл Кубок СССР. Не жалели, что покинули Москву слишком рано?

- Возможно, немного было. Но меня ведь в армию забрали. Министерство обороны СССР тогда указ выдало: всех футболистов призывного возраста забрать в военные команды. Так и начали делить – куда бы и кого отправить. Я подошел к Аркадьеву. «Борис Андреевич, повестка пришла», - показываю. «Не волнуйся, сейчас решим», - отвечает и сразу звонит во Львов. А местную армейскую команду, которая тогда именовалась ОДО (Окружной дом офицеров – авт.), тогда тренировал знакомый Аркадьеву по «команде лейтенантов» Алексей Гринин. «У меня здесь парень есть, - говорит в трубку. – Возьми его к себе». «Нет проблем, пусть приезжает» - ответил Гринин. «Бери билет на Львов, - положив трубку, сказал Борис Андреевич. – С вокзала отправишься там прямо в Дом офицеров».

Когда приехал, сразу попал к полковника Хмельницкому, который отвечал за армейскую команду. «Ты уже зачислен, - объясняет. – Сейчас оформим документы, что ты призван в Прикарпатский военный округ. Пойдешь к начфину, он даст тебе денег, а после этого немного отдохни, ты с дороги». А это был декабрь 1956-го, зима. Получил я свои, если не ошибаюсь, полторы тысячи рублей и пошел поселяться. Разве мог тогда подумать, что останусь во Львове на всю жизнь, даже после того, как семь лет здесь поиграю?

- Ваш земляк-москвич Борис Рассихин рассказывал, что когда впервые приехал во Львов, то почувствовал себя словно за рубежом.

- У меня похожие ощущения были. Город понравился чрезвычайно. Когда был в Кракове, то заметил, что архитектура там почти идентичная со львовской. Красота, мне сразу понравилось. Не то что Кадиевка, где понастроили трехэтажных российских особняков. Вот недавно читал газету «Високий замок». Понравилась заметка, дескать, ЮНЕСКО предупреждает руководство Львова, что в случае застройки центральной части города высокими домами, город будет исключен из мирового культурного наследия. Надеюсь, львовские градоначальники прислушиваются и не станут портить красоты, которая закладывалась еще с 16-го столетия и пережила даже Вторую мировую войну. Советские генералы тогда пожалели оккупированный немцами Львов и не атаковали его танками и «катюшами», а взяли город в окружение. 16-этажки стройте на окраинах города. Сихов тоже ведь на пустом поле построили.

- Собственно в команде адаптировались быстро?

- У нас тогда многонациональная команда была – мадьяры Аладор-Эрнест Кеслер, Дезидерий Ковач, двое других, но украинских закарпатцев Василий Турянчик и Юрий Сусла, одессит Григорий Галбмиллион, несколько москвичей. Но какого-то разделения не существовало, у нас был хороший коллектив и на поле, и за его пределами. Все работали добросовестно. Наверное, потому, что мы дружили в жизни. Конечно, иногда и ссорились. Особенно после поражений. Тогда упреков и взаимных претензий было немало. Но это ведь нормально. Это тренер разбирает игру взвешенно. Внутрикомандные разборки нужны коллективу не меньше.

- О Галбмиллионе как о личности очень незаурядной в интервью UA-Футболу рассказывал Игорь Зайцев, который успел поиграть в СКА до вас.

- О, да мы с Игорем, хоть и не поиграли вместе во Львове, двумя друзьями были! Тогда еще говорили: Зайцев едет, а Филяев на его место приезжает. Передавайте Игорю привет, если увидите его в Киеве (к сожалению, Игоря Ивановича увидеть больше не удалось, через два месяца после этого разговора он умер - авт.). А Гришка – прекрасный человек, одесский еврей, мы с ним много посмеялись. И игрок хороший, скоростной – мог обыграть защитника, забить.

Понимаете, просто играть в футбол мало. Надо его любить, быть патриотом команды, за которую выступаешь. Вспоминаю, как проиграли какой-то матч, зашли в раздевалку, а тренер СКА Владимир Демин едва сдерживает свою ярость: «Вы знаете, где выигрываются медали?! На переднем крае. И я попрошу, чтобы ног, когда идете в борьбу, никто не убирал». Демин просто сам таким игроком был, я помню его в период выступлений за московский ЦДКА, «команду лейтенантов».

- Разницу между высшей лигой и первой, или классом А и классом Б, как это тогда называлось, после переезда из Москвы во Львов, почувствовали быстро?

- В классе Б защитники грязнее играли. Особенно памятными в этом контексте были матчи против ужгородского «Спартака». Тренер закарпатцев Михаил Михалина постоянно выставлял против меня Ладислава Калуя. А это не защитник, а настоящий рубака. Однажды он мне в течение первого тайма все ноги избил. Захожу в перерыве в судейскую, снимаю гетры и показываю арбитру ноги. «Разве так можно играть? - спрашиваю. - Он вместо мяча бьет по ногам». «Урегулируем» - отвечает арбитр. И действительно, во втором тайме Калуя уже был немного сдержанней. Ему ведь Михалина руки развязал. Сказал перед матчем: «Филяев пойдет в туалет – ты за ним».

В итоге один гол мы ужгородцам тогда все же забили. Я на фланге одного из соперников обыграл и отдал по травке мягкую передачу на Витю Иванюка, а тот забил слету. Это произошло минут за десять до конца игры. Так мы 1:0 и выиграли.

- Насколько я понимаю, это был уже 1960 год. А в 1958-м львовский СКВО мог выйти в высшую лигу...

- И вышли бы, однако кому-то взбрело в голову накануне финальной пульки между шестью армейскими командами в Тбилиси демобилизовать сразу пять игроков. Перед пятью матчами у Демина было только 12 игроков. При этом вратарю Юрию Сусле замены вообще не было. Он получил травму в первом же матче против команды из Хабаровска и в воротах пришлось играть защитнику Виталию Морозову. Неужели нельзя было дождаться конца сезона? Доиграли бы чемпионат и демобилизируйте хоть всех. Впрочем, нам тогда ничего не помогло бы, ведь оказалось, что последовало указание сверху, что первое место, которое позволяло повыситься в классе, должна выиграть команда из Ростова-на-Дону.

"Карпаты" накануне первого в своей истории матча против гомельського "Локомотива". Крайний справа - капитан команды Александр Филяев

- В 1963-м вам суждено было стать капитаном в первом официальном матче едва созданных «Карпат»...

- Судьба моя могла сложиться совсем по-другому. В 1959-м, когда я набрал, возможно, лучшую свою форму, во Львов приезжал один из тренеров киевского «Динамо». Он неделю уговаривал меня перейти. «Перестаньте, там Лобановский в составе играет. Я что буду на скамейке сидеть? - говорил. – Это не вариант. Я розучусь играть». И отказался. А вообще стоило рискнуть. Тем более, что в высшей лиге я уже играл, понимал, что там за уровень. Тот же Зайцев тогда за киевлян выступал. Он тоже из львовского СКА перешел.

Впрочем, я остался во Львове и потом, когда создавались «Карпаты», решил перейти туда. А капитаном как стал? Тренер Олег Жуков предложил три кандидатуры. Команда выбрала меня. Собственно, я и в СКА капитаном был.

- О Олеге Жукове, который успел повыступать за «Динамо» и «Шахтер», мало известно как об игроке, а о его тренерских талантах знаем еще меньше...

- Если откровенно, то Олег Иванович и не тренер вовсе. На мой взгляд, Жукову не хватало футбольного образования, многих необходимых для этой работы нюансов он просто не знал. До «Карпат» Олег Иванович успел в течение года поработать в «Азовце» со Жданова (ныне Мариуполь – авт.). Опыта у него не было, особого таланта тоже. Если не ошибаюсь, «Карпаты» для Жукова были последним местом работы. Хотя человеком он был неплохим. Выпить немного любил, но это уже его дело. Вообще, не от тренера, который сидит на скамейке, игра зависит, а от игроков, от их сознания и ответственности. С такими футболистами и наставнику работать комфортно.

В этом контексте снова вспоминается Демин. Играли мы при нем во Львове товарищеский матч с венграми. Выиграли 7:1. Владимир Тимофеевич приходит на собрание и возмущается: «Зачем вы так много выиграли? Лучше бы в шести матчах по 1:0 победили». И смеется.

- Сезон 1963 оказался для вас в составе «Карпат» единственным. Фактически, после него, будучи 29-летним игроком, на высоком уровне вы уже не выступали...

- Я начал терять скорость. Сам пришел и написал заявление. Заметил, что тренер меня заменяет и сам понял, что пора завязывать. Зачем засиживаться, если уже есть молодые игроки? Не хотел занимать чьего-то места.

- В 1964-м вы действительно не играли, однако в 1965-м все же вернулись в футбол.

- Меня позвали помочь второлиговому дрогобычскому «Нефтянику». Команда как раз должна была играть матч против львовского СКА. Для меня эта встреча была принципиальной, хотелось сыграть против бывшей команды как можно сильнее. И получилось – забил армейцам сразу дважды. Словно 31, год не выступал, а сыграл, как в лучшие годы. Не скажу, что «Нефтяник» тогда был слишком сильным. Да, было несколько перспективных ребят, которые позже проявили себя в «Карпатах» - Володя Данилюк, Остап Савка. Остап – это боец, он прекрасно играл головой. Также команду усилили старожилами – Станиславом Береговским, Рассихиным, мной. Остальные ребята были собраны из близлежащих колхозов.

Собственно, меня иногда удивляет, почему селекционеры нынешних «Карпат» не обращают внимания на чемпионат области. Там есть много незаигранных в большом футболе, но одаренных ребят. Их надо искать, просматривать много матчей. Уже готового исполнителя из другого города пригласить значительно проще. Впрочем, это ведь не только «Карпат» касается.

- Вы довольны своей игровой карьерой?

- Если бы сейчас была возможность вернуть молодость, то хорошо подумал бы, идти ли в футбол снова. Здоровья у меня это занятие отняло немало. Сейчас ребята хоть знают, за что играют. А что мы? Когда выступал за дубль «Локомотива», получал в месяц 1300 рублей, а как начал играть за основу, то заработок вырос, кажется, до 1800. В СКА имел зарплату, которая равнялась 15-ти офицерским окладам – ​​это где-то 1700 рублей. В «Карпатах» благодаря тому, что существовали доплаты от завода, в 1963-м получал рублей на 500 больше. В то время это были хорошие деньги. Но чтобы жить уже и сейчас.

Хотя нет. В футбол бы все же играл. Только для того, чтобы была возможность мир посмотреть. Тогда каждая поездка была памятной. Впервые выехал с «Локомотивом». Это было экзотическая путешествие в Индонезию, Индию и Бирму. Поразило буквально все. Можете себе представить – оторвали от станка работягу и показали ему мир? Я токарное училище закончил и в юные годы даже успел немного поработать по специальности.

Столица Индонезии Джакарта. Посреди города каналы, в которых люди и стирают белье, и чистят зубы одновременно. Когда направились на побережье Индийского океана, по спине обезьяны прыгали. Потом предложили взобраться на кокосовое дерево и срубить орех. Дал мне туземец мачете, научил, как им пользоваться и показывает: «Лезь». Полез. В самом кокосе какого-то особого вкуса не нашел – разрубив, пьешь фактически прохладную воду. Однако тогда это тоже было спасение, ведь температура на улице достигала 40-ка градусов, жажда мучила постоянно.

Следующее путешествие совершили в Исландию и Канаду. В Рейкьявике нас вывезли за город, показать вулкан, извержение которого произошло относительно недавно. Автобус остановился по настоянию экскурсовода. «Ближе нельзя, поскольку дальше высокая загазованность и существует опасность, что из вулкана могут вылететь камни» - говорит. Так или иначе, тогда единственный раз в жизни увидел вулканическую лаву. Также, как не странно, в Исландии тогда нам показали новую американскую военную базу – с самолетами и кораблями. Точнее, мы с этой военно-морской базы вылетали в Канаду.

В Канаде же впервые почувствовал, что такое небоскреб. Смотришь с 40-го этажа вниз, а машины там, как спичечные коробки. У нас таких домов до сих пор не строят. И, конечно, Ниагарский водопад. Это что-то невероятное, его надо видеть, словами эту красоту описать невозможно. Водопад находится как раз на границе Канады и США, граница проходит через мост, на котором рядом развивается два флага. Нам тогда еще и экскурсию оригинальную устроили. Перед ней одели нас в резиновые плащи и опустили на лифте в водопад, с внутренней его стороны. Шум такой, что разговариваешь и не слышишь даже себя.

А еще тогда поразили канадские автопути. Дорога от Оттавы в Ниагарского водопада равнюсенькая, будто стол, ни бугорка, ни ямки. Сидел тогда рядом с водителем. Спидометр он тогда постоянно удерживал на отметке 90 миль в час. Одностороннее движение, ни перекрестков, ни переходов – скорость невероятная.

- Такие перелеты довольно длительные. Никогда не страдали аэрофобией?

- Нет. На нашем, советском самолете тогда добрались до Хельсинки, оттуда пересели на самолет «Панамерикан» и приземлились в Рейкьявике. Единственный инцидент произошел в Индонезии. Нас должны были перевезти из Джакарты на остров Бали. Там для нас должен был сыграть оркестр. Но только оторвались от земли метров на 300, как загорелся двигатель. Огонь валил такой, что было видно из иллюминаторов. Хорошо, командир вовремя заметил поломку и успел самолет посадить. Подъехали пожарные, огонь потушили, а после пересадки таки оказались на Бали.

- Закончив играть, тренерской деятельности начинать не собирались?

- Нет. У меня как получилось? Окончил Львовский институт физкультуры и должен был проходить практику – учителем физического воспитания в школе №9, недалеко от «Почты». Длилась практика в течение месяца. Занимался как со старшими классами, так и с младшими. Получил за эту работу «пятерку». Жена у меня работала в городском совете, в управлении образования. Это ее знакомый, директор школы №6 позвал работать к себе. Согласился и так с тех пор на протяжении 44-х лет на одном месте и трудился.

До 60-ти лет преподавал физкультуру, а с наступлением пенсионного возраста понял, что по гимнастическим снарядам лазить уже сложно. Тогда директор предложил переквалифицироваться в учителя трудового образования. Мне это было не сложно, ведь учился на токаря в ремесленном училище. Знал слесарное дело, умел работать с металлом, разбирался в инструментах. Потому адаптировался к проведению уроков труда быстро.

- Дети знали, кто их учитель?

- Отдельные знали. Мы ведь нередко в футбол с учениками старших классов бегали. Даже теоретические занятия проводил со старшеклассниками, объяснял им, как избежать попадания в положение «вне игры», правильно открыться, ударить и прочее. Многие маневры демонстрировал как практически, так и на макете.

- Валентин Бубукин, возглавив «Карпаты» в 1973-м, не звал вас к себе в штаб?

- Нет, хотя общались в тот период с Валькой постоянно. У него своя работа, у меня своя.

- Ваша жена – львовянка?

- Родилась Светлана в Азербайджане, хотя по национальности россиянка. Познакомились мы действительно во Львове. У жены отец военный, поэтому и переезжала семья часто. Во Львове папа руководил швейной мастерской Прикарпатского военного округа, которая находилась на улице Ярослава Мудрого. А познакомились мы после футбола. Светлана вместе с подругой пришли на стадион, а после игры мы случайно встретились. Слово за слово и познакомились. Так с тех пор на протяжении 55-ти лет мы и вместе. Воспитали сына, ему тоже уже за 50, работает в охранной фирме.

Свадьбу гуляли на улице Маяковского. Конечно, немного выпили. На следующий день опаздываем на тренировку. На Маяковского тогда похоронное бюро находилось. Смотрим – едет траурная тачанка с черными лошадьми, которая возит гробы. Останавливаем ее, смотрим, что тачанка пустая и просим «водителя»: «Отвези нас к центру, туда, где останавливается троллейбус «четверка». Человек послушал, а мы ему неплохо заплатили. На следующий день нас вызывают в обком партии. «Что это вы, люди добрые, хулиганите? - спрашивают. – Как так получилось, что вы на катафалке катались?» «Да мы опаздывали» - оправдываемся. В конце концов, пожурили нас немного и простили.

- С друзьями-футболистами после завершения карьеры контактов не теряли?

- Конечно, нет. Лишь в последнее время немного меньше видимся. Болят ноги и не могу долго ходить... Когда праздновал 80-летие, Игорь Кульчицкий с Володей Данилюком приходили меня поздравлять. Посидели, поговорили. Конечно, о футболе, о чем же еще? Также с Кулей и Остапом Савкой по четвергам время от времени ходим париться в бане. В последнее время, правда, поддерживаю компанию реже. Сердце прихватывает и дышать трудно. Даже сознание однажды потерял.

Владимир Данилюк, Александр Филяев, Игорь Кульчицкий

А еще травмы старые постоянно о себе напоминают. Паховые кольца от перегрузки болели еще с молодости. И сейчас бывает иду и ни с сего, ни с того – резкая боль в одном и другом паху. Такая, что шагу ступить нельзя. Это последствия тех изнурительных сборов, тех огромных нагрузок, которые там переносили. К примеру, прыжки по 50-ти ступенькам на одной ноге. Затем спускаешься вниз и меняешь ногу. Первую двухчасовую тренировку начинали в 12 дня, а вечером бегали 15-километровые кроссы. Пока бегал, успел изучить на память в Мукачево, где мы готовились к сезону, все столбы.

Да и покалечили меня во время матчей так, что будь здоров. Калуя ведь не один такой был. Как-то играли товарищеский матч в Кракове. То местный защитник так безжалостно меня бил, что боялся не закончить игры. А во всем судья виноват. Это он допустил такой беспредел.

- Насколько я понимаю, сейчас утешением является просмотр телетранслянций футбольных матчей?

- Да. Смотрю все чемпионаты. Получаю удовольствие от испанского, английского футбола. Слежу и за матчами украинской высшей лиги. Просматриваю почти все матчи. Уровень в последние годы очень упал. Режет глаза большое количество безграмотных игроков, тех, кто с мячом на «ты». Кроме того, футболист должен понимать игру. Скажем, Гриша Галбмиллион только начинал рывок, а я уже знал, как ему подрезать мяч. Это ведь искусство, мастерство. Многим игрокам нынешних висшелиговых команд этих компонентов не хватает.

А еще удивляет, почему у людей удар не поставлен. Я оставался после тренировок, звал пятерых мальчишек из детской школы и полчаса без устали бил. Дети только мячи успевали возвращать. Поставленный удар – это труд. На создание момента работает вся команда и тот, кто оказывается на острие, не имеет права сводить усилия на нет из-за того, что он необучен. Да, в борьбе не забить допустимо. Но мазать в ситуации, когда тебе никто не мешает – это вы меня извините.

***

Фото автора и пресс-службы ФК "Карпаты"