Калиниченко: В "Спартаке" не знают, что я умею играть в футбол

С новой силой разгораются страсти вокруг спартаковца Максима Калиниченко, которого «Спартак» не хочет продавать, несмотря на то что большую часть сезона четвертьфиналист чемпионата мира провел на скамейке запасных. Интервью корреспонденту «Спорта» Максим дал в Лиссабоне накануне матча со «Спортингом», в котором он вышел в основном составе и забил гол.

– Максим, о чем у вас был разговор с генеральным директором Сергеем Шавло летом, сразу после чемпионата мира, когда встал вопрос о вашем возможном уходе из «Спартака»?

– На самом деле – что тогда, что сейчас – такие вопросы решаю не я. От меня мало что зависит, ведь у меня с клубом действующий контракт. Летом же поговорили, можно сказать, ни о чем. В дальнейшем были еще разговоры, но уже не с Федотовым и не с Шавло, а с другими людьми из руководства. Мне дали понять, что в команде очень на меня рассчитывают и что продавать меня, скорее всего, не будут. Ну чтобы я особо не рыпался и не искал никаких вариантов. И я людям поверил: раз так говорят, значит, действительно, наверное, нужен. Оказалось на поверку – нужен, но только в другом каком-то качестве, нежели футболист «Спартака».

– Была стопроцентная уверенность, что все будет хорошо, когда вы соглашались остаться?

– Когда тебе люди говорят: мол, Максим, мы на тебя рассчитываем, ты будешь чуть ли не счастлив в «Спартаке», то, наверное, какая-то уверенность должна появиться. Но пять игр или шесть прошло – и все. На этом вся моя «лафа» закончилась.

– Были разговоры на тему, почему перестали попадать в состав?

– Да я понял, что это бессмысленно. О чем еще спрашивать? Каким еще способом доказывать свою состоятельность, как не игрой? Ну а если ты не играешь, соответственно, ты несостоятелен.

– То есть с Владимиром Федотовым вы не общаетесь?

– Почему, есть нормальный рабочий контакт. Да тут, наверное, и не в Федотове дело. Хотя, может, в определенной степени и в нем, он ведь главный тренер. Не знаю я, честно говоря. И не задумываюсь уже давно об этом. Стараюсь просто тренироваться. Сезон прошел, и сейчас, видимо, будет новый виток разговоров с руководством клуба, потому что я, может быть, чего-то не понимаю.

– Можете ли вы сейчас раскрыть карты: какие предложения были у вас тогда, сразу после чемпионата мира?

– Нет, я этого сделать не могу. Просто потому, что сам я этими предложениями не занимался. Если они и были, то проходили через клуб, и мне ничего не говорили. Да и к тому же дали понять, что никто их рассматривать не будет.

– Летом ходили разговоры о том, что вами интересуются донецкий «Шахтер» и лично его президент Ринат Ахметов. Знакомы ли вы с Ринатом Леонидовичем и какова была перспектива оказаться в Донецке?

– Лично с Ахметовым я не знаком. Но знаю от ребят из «Шахтера», с которыми общался в сборной, что такой президент – мечта любого футболиста. По поводу моего гипотетического перехода в «Шахтер», тут можно сколько угодно говорить о том, что я хочу в «Шахтер», в «Милан» или в «Динамо» (Тбилиси). Все зависит не от меня. У меня контракт. Я, можно сказать, подневольный человек. Бывают, наверное, предложения, от которых нельзя отказываться. Но эти предложения должны прийти в клуб, а не ко мне.

– Но где же логика? Да, у вас контракт, и вы человек подневольный. Но, с другой стороны, ты не проходишь в состав и сидишь на лавке. И в то же время руководство твердит, что ты им нужен. Отпустили бы тебя – получили бы деньги. И ты доволен, и они довольны. А так...

– Я тоже не вижу здесь логики. И уже не пытаюсь ее найти. Потому что получается сплошной парадокс. Все знают, что я умею играть, но я не играю. Ходит множество слухов о том, что меня хотят продать, но меня не продают. Сейчас я бы сравнил свою ситуацию с такой: злой и голодной собаке кинули кость. Мол, поиграй немного в конце сезона и успокойся. И я действительно успокоился, потому что очень хочу играть. А тут получается, что мне опять надо что-то доказывать. В сто пятидесятый раз доказывать, что я умею играть. А об этом, наверное, никто не знает? Об этом знает весь мир, только не в «Спартаке».

– Вы обижены?

– Да нет никакой обиды. Я дей-ствительно не вижу логики. То, чего я не понимаю, меня раздражает. В том, что футболист хочет играть, нет ничего предосудительного.

– А есть ли у вас более близкий контакт с кем-то из руководства? Скажем так, возможен ли разговор по душам, чтобы вас поняли?

– Да, я разговаривал с некоторыми людьми из руководства. Опять же, ко мне нормальное отношение, все меня пытаются переубедить: «Максим, ты ошибаешься». Я говорю: «Я же здоров, я рвусь в бой, но не играю, – почему так? Чем я хуже двадцати остальных футболистов «Спартака», которые более-менее играют?» Но мне говорят, что я не так все понимаю. Что у меня гипертрофированное чувство то ли обиды, то ли самомнения… Мне 28 лет будет в начале следующего года. И что, я буду опять сидеть «на банке»?

– А с кем-то из футболистов обсуждаете эту проблему?

– Да, конечно, мы говорим на эту тему. И удивляются все – и футболисты, и болельщики. Почему, Максим? Почему ты не играешь? Я не знаю, действительно не знаю. Ну что можно сказать? Я еду в сборную, опять играю, и играю нормально. Даже не имея игровой практики в клубе. Наверное, я только в сборной могу играть, а в «Спартаке», видимо, ноги отказывают…

– В межсезонье вопрос вашего будущего будет поставлен ребром?

– Да. Но ни я, ни мой агент не можем повлиять на решение руководства «Спартака». Я же не могу сесть посреди футбольного поля и сказать: «Вот я буду здесь сидеть, пока меня не продадут». Это будет скандал, и это никому не пойдет на пользу. Я лишь хочу играть в футбол.

– При Александре Старкове ваше положение в команде было пусть и не идеальным, но вы все же чаще появлялись на поле. При Владимире Федотове ситуация для вас ухудшилась. Чем отличаются два этих тренера?

– Они отличаются друг от друга. А что касается себя лично… не знаю. Любимчиков ни у того, ни у другого нет. Это по ощущениям. Говорить они могут все, что угодно.

– Вы не боитесь в «Спартаке» повторить судьбу Кавенаги, Пьяновича, Родригеса, которые играли-играли и вдруг перестали подходить под спартаковский стиль.

– Да вопросов нет! И нет проблемы, если ко мне кто-то подойдет и скажет: ты, мол, не подходишь под спартаковский стиль, мы тебя продадим. Это будет честный прямой ответ. Но когда я не играю, но… подхожу под спартаковскую игру, то это уже парадокс. Зачем тогда я нужен? Микроклимат в команде создавать или разрушать?

– Трудно освободиться от этих мыслей?

– Я не вижу смысла лишний раз размышлять о том, чего просто не понимаю. Когда есть логика построения вещей, то все идет одно за одним. А тут из цепочки не то что одно звено выпадает, а просто все звенья стоят абы как. Тут хоть голову сломай. Все равно там кто-то решает, наверное. Не Федотов, так кто-то другой. И что мне, нанимать детектива, искать, кто там что решает? Или кто там меня любит или не любит? Это уже детский сад какой-то получается…

Кстати

В новейшей футбольной истории «Спартака» и киевского «Динамо» Максим Калиниченко, к слову, игрок сборной Украины, может стать третьим футболистом, совершившим переход в стан принципиального соперника союзных времен.

Летом 2001 года, накануне старта «Динамо» в Лиге чемпионов, получил серьезную травму вратарь Александр Шовковский. Руководство киевлян в срочном порядке принялось искать замену. Выбор пал на спартаковца Александра Филимонова. Как рассказывал президент «Динамо» Игорь Суркис, уговаривать рулевого «Спартака» Олега Романцева ему пришлось в телефонном режиме практически всю ночь. В итоге клубы сошлись на 1,2 миллиона долларов «отступных». Филимонов переехал в Киев, благополучно провалил три матча Лиги чемпионов и в зимнее межсезонье отправился в элистинский «Уралан». Все происходило тихо и мирно…

Зато переезд Владислава Ващука в обратном направлении, из Киева в Москву, разбирался даже на уровне комитета ФИФА по статусу игроков. Защитник «Динамо» уверял, что он – свободный агент. Киевляне же предоставили контракт футболиста. В итоге «Спартаку» пришлось платить динамовцам 850 тысяч «зеленых».

Ващук не пришелся ко двору красно-белым, в конце 2003-го новый клуб выставил его на трансфер. Транзитом через одесский «Черноморец» Владислав летом прошлого года вернулся в «Динамо».