Как обыграли Спартак, или мой единственный выезд

… а "Черноморец". Давно это было, ребята. Четверть века назад с гаком. И если бы тогда нам предложили оглянуться на столько же времени назад, то мы бы оказались в "доисторической" эпохе – когда и само название команды еще могло быть другим. Отсюда прекрасно понимаю, как далеко то время для современной молодежи…

Как истинному "кузьмичу", понятие "выезд", в его фанатской трактовке, мне было неведомо априори. И все же, оглядываясь на прожитое, я могу вспомнить уникальный случай в своей истории болельщика, когда я побывал в этой самой "выездной" шкуре. И что это был за матч, доложу я вам! Лучшая гостевая игра, на мой взгляд, лучшего из сезонов "Черноморца".

В 1984 году я окончил третий курс исторического факультета единственного тогда в Одессе университета. После летней сессии нам полагалась музейная практика. Отличники "боевой и политической подготовки" вкушали ее почему-то в Венгрии. Простые же смертные, включая автора этих строк, провели две недели в разгар лета в столице СССР.

Программа пребывания была простой и замечательной. До обеда мы, как правило, посещали пару музеев или выставок союзного значения. Сугубо бесплатно и исключительно без очереди, как будущие историки. Особняком стоял лишь Мавзолей Ленина – пришлось простоять несколько часов в очереди под дождем, чтобы пройти мимо карликовой мумии вождя.

После обеда каждый был предоставлен себе. Большинство нормальных студентов проводило это время в поисках дефицитных товаров, совершая паломничества в модные магазины. А я, мятежный, мерил шагами Бульварное кольцо, шатался по Пресне и Арбату, и, конечно же, меня никак не могла миновать чаша Лужников.

На разведку я сходил, побывав на игре "Спартака" с киевским "Динамо". Самым сильным впечатлением стало приобретение программки матча для своей домашней коллекции.

Обшарив окрестности стадиона в ее бесплодных поисках, уж было совсем отчаялся. И тут, в последний момент, выныривает откуда-то старушенция – божий одуванчик – и преспокойным образом усаживаясь на стульчик, начинает раскладывать вожделенные бумажки.

Не успел я поверить своему счастью, как тотчас со всего парка, словно по сигналу на штурм, к ней ринулись местные охотники за программками. За бабулю стало страшно, но тут же все эти дикие туземцы мгновенно и привычно составили аккуратнейшую очередь. Тоскливо проводив ее взглядом, я понял: к началу матча никак не поспею.

И вдруг стеснительный донельзя юноша из провинции словно бы со стороны услышал собственный голос, обращенный к пятому-шестому в очереди мальчишке: "Слышь, пацан, будь другом – сообрази для гостя из солнечной Одессы!" И буквально насильно вложил ему в руку гривенник.

Москвичонок так и застыл с отвалившейся челюстью, но требовавшееся от него действие послушно выполнил на автопилоте. И я понесся на трибуну.

Главный стадион страны разочаровал примерно так же, как ранее Красная площадь. Уж больно величественными и необъятными смотрелись они до этого по телику. Да и сектор мне попался какой-то захудалый – угловой. Да и зрелище показалось так себе: "спартачи", не шибко напрягаясь, раскатали слабоватых в том сезоне киевлян.

Поразили многочисленные и мощные милицейские кордоны и посты на стадионе и в его окрестностях, да все при рациях и биноклях. А на выходе и аж до спуска в метро расходящихся зрителей с обеих сторон караулили конные стражи порядка. Ей-богу, я почувствовал себя каким-то пленным немцем!

"Парень, как наши с хохлами сыграли?" Я не сразу понял, что сосед по вагону в метро обращается именно ко мне. Машинально буркнув: "три – один", и кивнув в ответ на выраженную после этого радость, я не столько обиделся на "хохлов", сколько не сразу догнал, кто такие "наши".

А выйдя из подземки, возьми да и ввяжись в диалог аборигенов, смаковавших победу над заклятым врагом. "Подумаешь, Киев! Вам, ребята, "Черноморца" бояться надо. Они сейчас знаете, какие злющие после того как в Ташкенте "загрузились" по-крупному? А шпилера там будь здоров: Пасулько, Беланов, Щербаков… Кранты вам, ребята: фирма гарантирует!"

Сомневаюсь, чтобы я искренне верил в сказанное. Скорее сам был злющим, бо проголодался, и решил поддразнить местных "гавриков", вызывавших раздражение не только растянуто-акающим говором, но и неприязнью к приезжим.

На игру "Черноморца" со "Спартаком" удалось навербовать полтора-два десятка однокурсников, до половины из которых составляли девушки. На сей раз, места у нас были вполне сносные.

Народу на стадион пришло поменьше, чем на "Динамо". А обстановка на трибунах прямо-таки умиляла. Вокруг нас, сколько хватало глаза, сидели исключительно пенсионеры. А максимум, на что были способны болельщики, это периодическое характерное ритмичное похлопывание (Бабушка, Вы живете возле стадиона? – Да. Да. Да-да-да. Да-да-да-да. Да-да.).

Приободренные этим, мы стали активно поддерживать "Черноморец", и, к своему изумлению, вскоре перешумели двадцать тысяч москвичей!

Столичной милиции понадобилось с полтайма, чтобы прийти в себя от столь неслыханной дерзости. После чего мы были вежливо, но непреклонно препровождены в подтрибунное помещение. Где нам была зачитана лекция о правилах поведения на стадионе.

Разрешалось лишь хлопать и не более трех раз скандировать: "Мо-лод-цы!" А "вот это слово" - название одесской команды – настойчиво рекомендовали не произносить вслух. На наши недоуменные вопросы последовал несокрушимый довод: "Москва борется за звание Образцового коммунистического города".

Что нам оставалось? Правильно: максимально использовать рамки дозволенного. При мало-мальски подходящем случае мы бешено аплодировали каждому успешному действию своих. А также, вспоминая всех поименно, поочередно, троекратно и громогласно скандировали: "Мо-ло-дец!" после каждого из этих имен.

Чаще всего молодцом оказывался Юра. Ибо вратарь Роменский стал главным героем матча. "Менты" угрюмо косились в нашу сторону, но и только. Лужники терпели фиаско.

Отчего-то я плохо помню победный гол Пасулько. Зато в память врезался сэйв Дасаева, прервавший рекордную серию из двадцати трех подряд пенальти, реализованных нашим капитаном Плоскиной.

Вадик (как почему-то звали Владимира одесские болельщики) настолько привык видеть мяч в сетке после своих ударов с точки, что даже не сумел добить его туда со второй попытки, которую невольно предоставил ему вратарь.

Всего один раз побывав в составе "группы поддержки", ответственно вам заявляю: поддерживать команду весь матч и смотреть футбол одновременно НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО. По крайней мере, у меня это не получилось.

Черноморец 1984

Поэтому, когда заходит речь о перипетиях этой игры, я больше доверяю незабвенному Андрею Ясеню – тогдашнему летописцу "Черноморца".

… "Спартак" находится сейчас в отличной форме…

Столь эффектно, как в матче с киевским "Динамо", московский "Спартак" во встрече с моряками не выглядел. Лидер, скорее всего, решил победить "малой кровью", а когда спохватился, то оказалось, что он не может поколебать хладнокровную стойкость гостей. К тому же, моряки постоянно "намекали" хозяевам, что слишком увлекаться не стоит, что бросаться в атаку, забыв все и вся, опасно… При малейшей возможности сами шли в атаку. Пропустив гол на 27-й минуте (Пасулько отменно воспользовался возможностью поразить ворота), спартаковцы имели более чем достаточно времени для того, чтобы отыграться.

Не отыгрались. А могли еще и пропустить…"

А Лужники нас тогда запомнили наверняка. Перестройка начнется еще только год спустя, и такие фортеля в "логове" "народной команды" мало кто мог себе позволить. Опьяненные победой над лидером, которую, со всей уверенностью, считали и своей, в радостном возбуждении мы высыпали из парка. И замерли.

В нескольких шагах от нас строилось каре фанов "Спартака". Крепко сбитые бойцы с квадратными челюстями завершили свой маневр и начали маршировать под классическую речевку: "В Са-аюз нет еще па-ака ка-аманд луч "Спрта-ака"!" Хорошо, что они нас не заметили. Думаю, и без клубной символики на наших лицах было все написано.

Это была уже вторая победа в сезоне над будущим серебряным призером. Чемпиону – "Зениту" - мы проиграли дома, но взяли у него реванш в Питере. А "бронза" и вовсе должна была быть нашей, но досталась "Днепру" за счет очка, откровенно подаренного ему арбитром в очном поединке на его поле.

Через семь лет канет в небытие советский футбол. А еще через семь - от настоящего "Черноморца" останутся только имя и воспоминания. Исключения в новом веке лишь подтверждали это правило. Мне же хотелось поделиться воспоминаниями о том выдающемся матче и о том времени.