"Я спрашивал себя, почему я выжил, а другие нет". Иностранные добровольцы рассказали The Post о войне в Украине

Американское издание The Washinton Post опубликовало материал об иностранных добровольцах, которые помогают Украине в войне против российских оккупантов. UA-Футбол предлагает вашему вниманию перевод статьи.

К удивлению Дакоты, больше всего его напугал не обстрел.

Ветеран морской пехоты, который вызвался воевать в Украине, укрывался за стенами, когда русские стреляли насквозь, и так много раз чувствовал на себе газ артиллерийского огня, что его фраза "Это нормально" стала шуткой в ​​подразделении.

По его словам, что было ненормальным, так это чувство страха, когда он прятался и слушал, как российские боевые вертолеты обстреливают позиции, от которых только что скрылась его группа охотников за танками. Тот момент, по его словам, "был, честно говоря, самым беспокойным за все время".

Дакота сейчас находится дома в Огайо после семи недель боев за границей, входил в легион западных добровольцев, поднявших оружие против России. Как и другие, он говорит с прессой при условии, что его полное имя не будет раскрыто, сославшись на опасения за свою безопасность, безопасность семьи и друзей.

В интервью The Washington Post иностранные военные из Соединенных Штатов и других стран описали вопиющее несоответствие между тем, что они ожидали от войны, и тем, что они испытали. Они вспомнили, как вступали в бой с недостаточным снаряжением и вооружением, время от времени переживали взрывы российской техники и терзались мыслями о том, стоит ли возвращаться в Украину. Некоторые намерены это сделать. Другие видели, как умирают друзья, и решили, что с них хватит.

Для некоторых переломный момент наступил в конце апреля, когда 22-летний Вилли Джозеф Кэнсел, еще один ветеран морской пехоты, был убит в бою к северо-западу от Николаева - региона, который стал свидетелем жестокого насилия, когда российские командиры стремились расширить территориальные завоевания. Полные обстоятельства смерти Кэнсела остаются неизвестными, и его тело не было обнаружено. Попытки поговорить с семьей Кэнсела не увенчались успехом.

В Украине нет известных американских военнослужащих, и администрация Байдена стремилась отговорить американских граждан от самостоятельного участия в боевых действиях, хотя это не противоречит закону. Официальные лица заявили, что поле боя сложное и опасное, и что американцы, желающие помочь Украине, должны сделать это другими способами. И хотя точное число добровольцев-американцев неизвестно, примерно 4 тысячи человек проявили интерес после вторжения в конце февраля. Многие вступили в бой после того, как президент Украины Владимир Зеленский лично призвал иностранных добровольцев отправиться на войну.

В частности, были привлечены ветераны, воодушевленные своей боевой подготовкой и стремлением применить свои навыки в конфликте, который для многих кажется борьбой добра со злом.

Но конфликт также привлек западных военных ветеранов, которые либо никогда ранее не участвовали в боевых действиях, либо участвовали только в асимметричных повстанческих действиях — это не такой тип войны, с оспариваемым воздушным пространством, безжалостными ракетными бомбардировками и роями беспилотников со сложной технологией теплового наведения.

Дейн Миллер, ветеран армии США, отправился в Польшу, чтобы взять на себя более скромную, но важную роль — помогать в организации логистики для центров помощи беженцам и доставлять важные грузы через границу в Украину. Он также помогал волонтерским сетям, проверяя послужной список потенциальных иностранных военных, чтобы оценить, "имеют ли они зубы… чтобы сразиться с огромными вооруженными силами", сказал он. Он отметил, хотя многие так и делают, общая проблема, что иногда вместо соответствующего опыта стоит чванство. Некоторым ветеранам он посоветовал не ехать в Украину.

"Есть идея героизма, и она прославлена. Я смотрю форму 214 и говорю, готовы ли вы к этому", — отметил он, имея в виду документы об увольнении из армии США, форму DD 214, в которой перечислены обучение и сертификаты, пройденные в военной форме.

Согласно его послужному списку, предоставленному Корпусом морской пехоты, Дакота четыре года служил противотанковым ракетчиком. По его словам, он никогда не участвовал в боевых действиях, но находился в Афганистане в качестве контрактника.

Он отложил свой первый семестр в колледже, чтобы бороться с русскими, заявив, что "праведное негодование" заставило его пойти на это. Он прибыл в Украину через несколько дней после вторжения. Командиры, по его словам, стремились использовать его знания о противотанковом оружии “Джавелин” американского производства, тысячи единиц которого были переданы украинской армии.

Отряд иностранных добровольцев Дакоты был прикреплен к украинской воинской части и доставлен ​​на желтом школьном автобусе в Киев, откуда их отправили на северо-запад в город, где ведутся боевые действия, за пределами столицы. Было начало марта. По его словам, им выдали противотанковое оружие и ракеты "Джавелин", но не батарей для работы пусковой установки. Без источника питания оборудование было неработоспособным.

Дома горели, вспоминает Дакота. Его подразделение собралось для патрулирования леса. Командир махнул рукой: "Вокруг только русские". Артиллерия накрыла местность. Украинцы и их добровольцы разбежались. Кто-то ушел в окопы, кто-то в дома. Он вспомнил, что в одном заброшенном доме все еще стояла рождественская елка. По словам Дакоты, некоторые российские войска отступили, когда бои усилились, и они оставили раненого товарища, который стонал в ночи.

По словам Дакоты, к концу второй ночи восемь из 20 добровольцев его отряда покинули свои посты, в том числе ветеран морской пехоты, который, похоже, сломал свой пулемет камнем в надежде выдать это за боевые повреждения. По его словам, еще один симулировал травму.

Дакота воевал по всей Киевской области, а позже был отправлен ​​на юг, чтобы помочь обучить других обращению с "Джавелином". По его словам, во время одной из миссий ему не удалось уничтожить российский танк с холодным тепловым следом. Затем четверо мужчин забрались на корпус, посидеть и покурить. Прицел зафиксировался на тепле их тел. Его ракета превратила технику в пыль, удар заснят на видео.

Через полчаса русская артиллерия обстреляла их позиции, и отряд Дакоты отступил под покровом ночи. Примерно через неделю он почувствовал тошноту. По его словам, у него была диагностирована черепно-мозговая травма, связанная с близостью пребывания от места обстрела, и в конце апреля он уехал домой. С тех пор он выздоравливает.

"Это не конец. Дело не сделано. Это не финал", — сказал он.

Другие добровольцы описывали различные разочарования. Паскаль, ветеран немецкой армии, был в команде с Кэнселом, американцем, погибшим в бою в конце апреля. По его словам, проблемы возникли во время их первой миссии.

Команда подозревала, что их рации прослушиваются российскими войсками, и у них не было дополнительных батарей, что вынуждало их полагаться на незащищенные мобильные телефоны и WhatsApp для связи. По его словам, вскоре после того, как они обменялись планами, их позицию атаковала российская артиллерия.

Добровольцы чувствовали себя недостаточно информированными во время многих своих миссий, не зная, где они находятся — и, что очень важно, где были русские, говорит Паскаль. По его словам, в день, когда был убит Кэнсел, они открыли огонь с позиции, которая, по их мнению, принадлежала украинцам, но у них не было радиосвязи, чтобы подтвердить это. Два члена группы отправились на разведку. По его словам, раздались выстрелы, и они так и не вернулись.

По словам Паскаля, оставшиеся члены группы попали под шквальный огонь русских, включая артиллерийские снаряды, с того же направления. В результате обстрела погиб один член группы. Паскаль говорит, что он и еще один доброволец обратили свое внимание на Кэнсела, который был ранен осколком. Они наложили жгуты в безуспешной попытке остановить кровотечение. Их тела остались, когда Паскаль и еще один выживший ушли.

Это была последняя миссия Паскаля. Позже он перебрался в Польшу. Миллер, американский доброволец, встретил его в баре в Варшаве и заметил, насколько он был потрясен. Они вышли на улицу, и Миллер утешил его, используя Google Translate, чтобы найти нужные слова на немецком языке. Они обнялись.

"С самого начала у нас не было шансов, — сказал Паскаль в интервью. "Я спрашивал себя, почему я выжил, а другие нет".

Мужчина украинского происхождения, натурализованный гражданин США, поговорил с The Post при условии, что его опознают только по радиопозывному: Техас. Он вспомнил, как в начале войны увидел фотографии своего родного города в огне и ушел, чтобы присоединиться к битве через два дня.

Техас, который ранее в этом месяце вернулся в свой дом в Хьюстоне, никогда не служил в армии. Он работает в офисе. Но он быстро учится, сказал он, и вскоре стал делиться уроками, полученными от своих американских коллег, с украинцами, с которыми он сражался на поле боя, — такими вещами, как тактические теории для проведения засад и пребывания вне поля зрения российских беспилотников-разведчиков и установленных на транспортных средствах оптики.

По его словам, Техас патрулировал в группах охотников на юге Украины, в том числе в одной миссии, когда он заметил танк Т-72, ​​вкопанный в насыпь недалеко от Николаева, его башня была едва видна с расстояния более двух километров. Техас выпустил ракету, и она пронзила танк рядом с башней. Успех — но остальная часть команды издала стон. Они хотели увидеть, как столб огня подкинет башню танка высоко в воздух.

"Он не взорвался так, как нам хотелось бы", — сказал Техас, чьи уроки были задокументированы в апрельском отчете Wall Street Journal. "Мы немного расстроились по этому поводу".

По словам Техаса, жизни дома не хватает смысла и азарта. Он погряз в бракоразводном процессе, начатом еще до отъезда в Украину, и время от времени получает сообщения от друзей, которые сообщают ему об их успешном сборе урожая.

В тихие моменты он размышляет о том, что он вынес из опыта, хорошего и плохого. Он более расслаблен на работе и не зацикливается на мелких неудобствах, как раньше. Но чего-то не хватает, сказал он, и у него каждый день возникает искушение вернуть это.

"Как только вы видите этот контраст жизни и смерти и возвращаетесь к мирной жизни и мирной работе, — сказал он, — все в сравнении с войной кажется менее значимым".

Перевод - Александр Рыженко