Прийма: Отказался переходить в Кубань из-за войны на Востоке и сбитого Боинга

Экс-защитник "Зари" Василий Прийма, который 9 лет прожил в Донецке, а нынче защищает цвета солигорского "Шахтера", , рассказал о своем отношении к России, а также заявил, что отказался переходить в "Кубань" из-за войны и истории со сбитым самолетом.

– Что происходило в Донецке с самого начала?

– Были митинги, какие-то люди ходили по улицам кучками с битами в руках. Руководство клуба сказало, чтобы мы по городу особо не гуляли, потому что могут быть какие-то провокации. Я только заезжал в аптеку за подгузниками, в магазин возле дома за продуктами и шел к себе.

– Было страшно?

– Первое время нет. Когда был первый мирный митинг, все было нормально. Люди просто вышли на площадь, и все было спокойно. Я это видел своими глазами, когда проезжал мимо на машине. А утром в новостях прочитал, что погибли люди. И после этого старались понапрасну из дома не выходить. Кто знает, что могло случиться. Люди-то разные бывают.

– Город вымер?

– Не то чтобы вымер, но людей на улицах стало на порядок меньше. Это точно. Очень много дончан, когда начали понимать, к чему все идет, уехали.

– Были в Донецке, когда началась стрельба?

– Не помню. Но в один из дней на выезде из клубной базы появились блокпосты, на которых стояли люди с оружием. Это страшная история, не пожелал бы никому. Не очень хочется вспоминать.

– Какие теперь отношения у вашего папы с братом, который живет в России?

– Нормальные. Хотя поначалу были трудности. У нас одно по телевизору показывали, в России другое. Вот и столкнулись два лагеря. Дядя говорил: "Вы детей распинаете!" Папа в ответ: "Ты же вырос там, гостил у нас потом. Какие дети?! Какое распинание?" В общем, они переговорили по-мужски и все нормально. Смысл родным братьям ругаться?

– После войны в Донецке и Луганске стали как-то иначе относиться к россиянам?

– С чего бы?! Я знаю многих людей в России. У меня там родственники. Никаких проблем нет. Когда у дяди были проблемы со здоровьем, папа летал к нему. И вопросов в аэропорту не было. Спросили, чего летит, куда и пропустили, когда рассказал, что у брата операция.

– Но при этом вы отказались переходить в "Кубань", заявив, что не хотите связываться с российским рублем.

– Это мое мнение и моя позиция. Из-за войны в живых нет некоторых моих знакомых – ребят, с которыми я учился. Они пошли добровольцами в АТО и погибли. А еще в то время была история со сбитым самолетом. Я набрал [владельцу "Кубани" Олегу] Мкртчану и все объяснил. Да и я ничего плохо не сказал: просто высказал позицию.

– Однажды ваш соотечественник Илья Галюза признался, что в случае чего готов взять в руки оружие. У вас проскакивали такие мысли?

– Конечно. Думаю, если бы подобное происходило в Беларуси, вы бы тоже за свою страну пошли