Джорджо Киналья. Хороший, плохой, злой

У биографов есть такое выражение, в последнее время ставшее банальным. Описывая жизнь какой-либо яркой, известной и противоречивой личности, принято замечать – мол, не было тех, кто относился бы к этому человеку равнодушно; его либо любили, либо ненавидели. Иногда эти слова справедливы, чаще – обычное преувеличение; но когда такое говорят о Джорджо Киналье, скончавшемся в прошлое воскресенье в возрасте 65-ти лет, фраза «либо любили, либо ненавидели» кажется исключительно точной. С одной лишь поправкой – любить и ненавидеть «долговязого Джона» могли одни и те же люди. Подобное случалось с Джорджо постоянно на протяжении его футбольной карьеры, и не сказать, чтоб он был против. Совсем наоборот! Такое впечатление, что ему самому это нравилось: жить на полную катушку, на широкую ногу, говорить что думаешь, плевать на осторожность, на запреты, на чужое мнение. Вести себя так, чтобы болельщики сначала готовы были тебя носить на руках, а через неделю – хотели разорвать на части.

И всё-таки ненависть была кратковременной и преходящей, а любовь и восхищение оказались вечными. На выходных сообщениями о смерти Кинальи запестрели итальянские, американские сайты, а потом и весь спортивный Интернет – но никто не сказал о Джорджо плохого слова. Не только в официальных некрологах, но и на фанатских форумах, и в анонимных комментариях. Люди не вспоминали о заносчивом, а иногда откровенно эгоистичном поведении Кинальи на футбольном поле. Не вспоминали о многочисленных скандалах, о любви к роскоши и привычке пускать пыль в глаза, о нервном срыве на ЧМ-74, о крайне неудачной попытке поруководить любимым клубом. Вспоминали только божественную игру, сотни голов, скудетто того же 1974 года, завоёванное великой командой «Лацио», исторический мяч, забитый Джорджо в ворота «Фоджи» и принесший «Орлам» чемпионский титул; вспоминали гордый характер и железную волю, способную повести за собой партнёров и заставляющую поверить в победу.

Вспоминали на разных языках. Слава Джорджо гремела не только в родной Италии, но и за океаном. «Бизон» - один из немногих европейских футболистов, кто в 70-х способен был уехать на другой континент не доигрывать, а играть. И сейчас о его смерти американские болельщики скорбят столь же искренне, как и тиффози «Лацио».

Apprentice

«В родной Италии» - было написано чуть выше. На самом деле Киналья, хоть и родился на Апеннинском полуострове, обучался азам футбола в совсем другой стране. Джорджо появился на свет в 1947 году в Карраре, небольшом тосканском городке, в окрестностях которого добывают знаменитый каррарский мрамор; детство будущего футболиста прошло в бедности, как и у многих звёзд кальчо прошлых десятилетий. Экономика Италии была разрушена войной, отец Джорджо, рабочий-металлург Марио Киналья, не мог найти работу, и вынужден был эмигрировать с семьёй в Уэльс, когда Джорджо было восемь лет. На кардиффском заводе Марио вкалывал, как проклятый, и довольно скоро скопил достаточно денег, чтобы открыть небольшой ресторан. Сын помогал отцу, мыл посуду и разносил блюда посетителям, а по выходным играл в футбол.

В одном из матчей школьной лиги талантливого паренька и заприметил Тревор Моррис, коуч «Суонси», тогда игравшего в третьем английском дивизионе. По легенде, Моррис заглянул посмотреть на совсем другого игрока, а Джорджо попался ему на глаза случайно. В 15-летнем возрасте Киналья попал в «Суонси» на правах так называемого apprentice. То есть, помимо футбола, должен был ещё выполнять различные поручения «по хозяйству», от чистки бутс (не только своих) до покраски стен в подтрибунных помещениях. За всё это подростку платили приличные по тем временам 7 фунтов в неделю. Возможно, Джорджо и был рад, что больше не приходится торчать в отцовском ресторане («Я ненавидел мыть посуду и обслуживать клиентов»), но и к спорту отношение у него было очень легкомысленное. Киналья, несомненно, выделялся на фоне ровесников и периодически творил чудеса в юношеских командах «Суонси», но при этом был недисциплинирован, постоянно пропускал тренировки и, скажем так, нарушал режим. Алкоголь и девушки, девушки и алкоголь… Несколько лет Моррис и его преемник Глин Дэвис терпели разгульный образ жизни Джорджо, а в сезоне 1965/66 итальянец даже провёл несколько матчей в чемпионате в составе первой команды. Но долго так продолжаться не могло. В конце того же сезона «Лебеди» без сожалений расстались с Джорджо – тот отправлялся на Родину для прохождения срочной службы. Президент «Суонси» на прощание в сердцах бросил: «Киналья никогда не станет профессиональным футболистом».

Он им стал, хотя и не сразу. По тогдашним дурацким правилам, спортсмен, выступавший в зарубежной профессиональной лиге, не имел права играть в Серии А на протяжении трёх лет после возвращения. Киналья провёл эти годы в клубах третьего дивизиона: «Массезе» и «Интернаполи», а та самая армейская служба на деле оказалась необременительной переменой обстановки. «Спасибо армии. Если б не призыв, я бы до сих пор месил валлийскую грязь и хлестал тамошний эль. А так я попал в особую часть для футболистов, вся моя служба заключалась в тренировках с утра до ночи, и на выходных меня отпускали поиграть». Час Кинальи пробил в 1969-м – после двух отличных сезонов в Неаполе (24 гола в 66 матчах Серии С) молодой форвард привлёк внимание «Лацио» и был куплен римским клубом за два миллиона лир.

Чемпион

В Риме Киналья получил от болельщиков и партнёров два известных по сей день прозвища: «долговязый Джон» (за высокий рост и проведённую в Британии юность) и «Бизон» - за специфическую манеру игры. Получив мяч, Джорджо видел только ворота и шёл на ворота, не боясь никого. Отлично прикрывая мяч корпусом (часто Киналья при этом странно горбился во время бега), «Бизон» прорывался напролом, чаще всего по центру, и бил при первой удобной возможности. Со стороны его движения могли показаться угловатыми, даже неуклюжими. На самом же деле тут был просто точный расчёт, скоординированность и отказ от внешней грации в пользу эффективности. В дебютном сезоне – 13 голов в ворота соперников. В следующем – 14. В третьем – 26.

Правда, этот третий сезон Кинальи «Лацио» провёл уже в Серии B, куда вылетел в 1971-м. Трудно сказать, как бы повернулась история нестабильных «Орлов», если бы в том же 1971 году команду не принял Томмазо Маестрелли – легендарная личность в истории клуба. Маестрелли, замечательный психолог и мотиватор, за короткий срок слепил из банды ярких индивидуальностей, весельчаков и кутил (Киналья там не один такой был – даром, что ли, так быстро прижился) мощный коллектив. «Лацио» с ходу вернулся в элиту, а на второй сезон после возвращения повёл борьбу за скудетто! Действующий чемпион «Юве» попытался было остановить выскочек и ещё в третьем туре победил их дома, но сбить команду Маестрелли с чемпионского ритма так и не сумел. Усилиями Кинальи, колотившего гол за голом, к зиме римляне вышли в лидеры. (Всего «Бизон» забьёт в том чемпионате 24 мяча, больше половины всех голов команды, и станет лучшим бомбардиром Серии А). В феврале «Лацио» вернул должок ювентини на «Олимпико» и весь второй круг уверенно держал дистанцию.

В предпоследнем туре, 12 мая, чтобы обеспечить себе скудетто, «Орлам» нужно было победить дома «Фоджу», отчаянно боровшуюся за выживание. Номинально проходной матч превратился в очень непростое испытание для фаворита. На табло горели нули вплоть до 60-й минуты, когда «Лацио» заработал 11-метровый. Киналья был штатным пенальтистом команды, о том, чтобы передать право кому-то другому в такой момент, не могло быть и речи. Джорджо взял мяч и с абсолютно бесстрастным выражением лица, как и много раз до этого, пошёл исполнять приговор. Разбежался и пробил точно в угол, обманув вратаря. «Орлы» впервые в своей истории стали чемпионами Италии. Чудо произошло.

…И как же быстро этот «Лацио», не допущенный УЕФА в розыгрыш Кубка чемпионов из-за плохого поведения фанатов, потом развалится – буквально на глазах. Неизлечимая болезнь сведёт в могилу Маестрелли всего через полгода после переезда Кинальи в США. Пройдёт ещё полтора месяца, и глупая шутка будет стоить жизни хорошему товарищу Джорджо, Лучано Ре Чеккони. Очень скоро у «Орлов» не останется и следа былого величия. Но пусть даже скоро, всё равно это будет потом; а тогда, в мае 1974-го, лациале наслаждались краткими днями абсолютного счастья.

Изгой

Впрочем, сам Киналья путь от героя до изгоя прошёл очень быстро – за какой-то месяц. В июне сборная Италии отправлялась на немецкий чемпионат мира. В атакующей линии у «скуадры» тогда была огромная конкуренция, но Киналью главный тренер Феруччо Валькареджи в Германию взял. Не мог не взять. «Долговязый Джон» дебютировал в сборной за два года до этого, будучи ещё игроком команды второго дивизиона (редчайший случай для Италии). В первых трёх матчах неизменно забивал по голу, хотя в официальных играх не блистал – его затмевали Рива и Ривера. Но в первом туре группового раунда, на тяжёлую игру с неудобным соперником, именно Киналья вышел в основе.

Этим неудобным соперником оказалась, смешно писать, сборная Гаити. «Вудуисты» отстояли нулёвку в первом тайме и открыли счёт в самом начале второго; в оставшееся время итальянцы неистово штурмовали ворота аутсайдера и должны были забивать раз десять, но итоговый счёт получился гораздо скромнее. Джорджо суетился, мешал партнёрам и был одним из самых бестолковых в атаке. В середине второго тайма, уже при счёте 2:1 в пользу Италии, Валькареджи потерял терпение и заменил Киналью на туринца Анастази. Тут-то буйный нрав «долговязого Джона» и проявился во всей красе. Уходя с поля, Киналья в ярости рявкнул тренеру: «Вафанкуло!» (грубое и очень распространённое итальянское ругательство), сопроводив свой призыв недвусмысленным жестом. Ошарашенный Валькареджи поначалу никак не отреагировал, но история на этом не закончилась – Киналья влетел в раздевалку (кое-кто пишет, что и дверь высадил с ноги) и принялся швырять в стену бутылки с минеральной водой, приготовленные для команды. Пронырливые журналисты на следующий день сообщали о безвременной кончине восьми бутылок…

Газетам только того и надо было, и вчерашнего любимца публики начали травить. Джорджо сделали козлом отпущения и едва ли не единственным виновником унылой игры команды. Самое интересное, что Киналья быстро остыл, извинился и даже попал в стартовый состав на последний матч сборной в групповом турнире. Впрочем, лучше бы не попал – тот матч «скуадра» проиграла полякам 1:2 и бесславно завершила своё выступление на мундиале, а Джорджо, как и в первый раз, выглядел на поле совершенно беспомощно. На этот раз заменили его в перерыве, о количестве пострадавших дверей и объёмах разбитой тары не сообщается. Явно не улучшало ситуацию и то, что Джорджо начал оправдываться перед прессой самым глупым образом. «Бутылки? Какие бутылки? Ничего я не бил… И жестов тех, о которых вы пишете, не показывал. Просто когда игрок уходит с поля, ему принято аплодировать, вот я и махнул рукой трибунам – мол, не надо аплодисментов, это всё политика». Ещё и политику зачем-то приплёл…

Вопреки встречающейся в Интернете информации, Киналью не перестали после этого вызывать в сборную. В следующем году он провёл ещё три матча в футболке «скуадры» (последним был товарищеский поединок против сборной СССР в Москве), а вот потом уже действительно выпал из обоймы. Энцо Беарзот строил новую победоносную команду, в которой Джорджо места не было.

Легенда

…А может, всё было и не так. Может быть, газетчики преувеличивали. История о разбитых бутылках и «вафанкуло» - лишь одна из множества легенд, окружавших карьеру и жизнь Кинальи. Эти истории бережно коллекционировались журналистами и биографами, гуляли из одной книги в другую, из одной новости в следующую, так что теперь уже не разберёшь – где правда, где приукрашивание, а где чистый вымысел. Все эти кочующие истории впору было собирать в отдельную книгу.

Рассказ о том, как однажды в римском дерби Джорджо, забив гол, подбежал к трибуне с беснующимися от злобы фанатами «Ромы» и, не обращая внимания на поток ругани и летящие с трибуны предметы, проорал: «Посмотрите на меня! Я Джорджо Киналья, и я вас побил!» - впоследствии эти слова станут чем-то вроде его девиза, несколько биографов Кинальи повторит его фразу в заголовках.

Или о том, как гордился вниманием публики, сравнивая свою популярность в Риме с популярностью Папы Римского – не в пользу последнего. «Интервью со мной всегда помещали на первых страницах римских газет. Высказывания Папы были на третьей…»

Или о том, как Джорджо, уже на закате карьеры, играя в «Космосе», показывал ошеломлённым одноклубникам некий предмет, который называл «пальцем инопланетянина» и хвастался, что это был подарок от самого Стивена Спилберга – тогда как раз прогремел знаменитый спилберговский фильм «E. T. The Extra-Terrestrial»…

О том, как в юные годы поразил своим внешне неуклюжим обращением с мячом самого Омара Сивори: «Да он же не приспособлен к Серии А. Он как слон в посудной лавке». И как, напротив, вызвал восхищение у легенды валлийского футбола Айвора Оллчёрча, когда играл за «Суонси»: «Парень, однажды ты станешь таким же знаменитым, как Бобби Чарльтон» - «Вы мне льстите» (кстати, очень нетипичный для Джорджо ответ). – «Да нет, я честно тебе говорю. У тебя чемпионский характер».

Бесконечные байки о его «кинальятах», комичных и страшноватых проявлениях свирепого нрава «Бизона». Когда-то, дескать, Джорджо пришёл в кино, где его узнал фанат «Ромы» и во всеуслышанье оскорбил. Киналья не подал виду, но, когда свет погас и начался фильм, футболист поднялся с места, надавал обидчику тумаков и выкинул из кинотеатра. После этого вернулся обратно и как ни в чём не бывало продолжил смотреть фильм…

А как Джорджо однажды набросился во время футбольного матча на товарища, молодого Д’Амико, и дал ему пинка под зад – только за то, что Д’Амико, как показалось Киналье, слишком робко сыграл против оппонента! А как Маестрелли вынужден был постоянно разнимать Киналью и Джиджи Мартини, которые, даром что играли в одной великой команде, терпеть друг друга не могли и даже переодевались в разных комнатах после тренировок…

О леденящих кровь историях бурной юности – типа того, как Джорджо однажды чуть не пришиб топором тренера «Суонси» (ну а это уж полная чепуха), и говорить нечего.

Тихий американец

В 1976-м он перебрался за океан, приняв щедрое предложение нью-йорского «Космоса». На самом деле Киналья давно уже присматривался к заокеанской жизни, хотел открыть в США свой бизнес (в Италии не задалось), да и жена-американка уговаривала. Синьора Конни, урождённая Эруционе, дочь осевшего в Риме сержанта армии США, никогда не была в восторге от итальянских нравов и образа жизни. Вот вам ещё одна история: как-то раз бедную женщину прямо на улице окружила толпа фанатов «Ромы», ребята завернули Конни во флаг своего клуба и начали распевать гимн… Хорошо, что потом отпустили. В США «долговязый Джон» оттягивался на полную катушку. Он приобрёл огромный дом в элитном районе, не дом – дворец с двадцатью комнатами. Он заявлялся на послематчевые пресс-конференции в роскошном шёлковом халате. Он заказал свой парадный портрет у модного художника и повесил на самом видном месте в доме. И, разумеется, он постоянно с кем-то спорил и ругался. Спорил с тренерами, которые использовали его не на той позиции. С товарищами по команде – Беккенбауэр не так пасовал, Пеле мешал играть и под ногами путался (да кто такой вообще этот Пеле?). С болельщиками, после редких неудачных игр… Да проще назвать людей, с которыми Киналья не пререкался.

И при этом ставить на место «Бизона» было невозможно, потому что в «Космосе» он делал своё дело лучше кого-либо из партнёров. Даже лучше стареющего Пеле. Киналья выходил на поле – и забивал, забивал, забивал. За семь лет, проведённых в нью-йоркской команде, Джорджо наколотил в лиге почти две сотни мячей, выиграл четыре чемпионских титула. Остановить его было не под силу ни одному игроку; это смогло сделать только неумолимое время, и то не сразу.

Жаль, что он не прислушался к голосу рассудка (а когда он к нему прислушивался?) и не отказался возглавить «Лацио» в 1983-м – сразу после того, как повесил бутсы на гвоздь. Да, Киналья легко выиграл президентские выборы, но быстро понял, что руководить клубом – совсем не то же самое, что забивать голы за этот клуб. За неполных три года правления «Бизона» римляне, поразив всю Италию чередой неадекватных финансовых решений, успели вылететь из высшей лиги и чуть не обанкротились. Киналья подал в отставку, вернулся в США, где стал работать на телевидении. (Ещё в 79-м он получил американское гражданство; соответствующие документы хранил в шкафчике на одной полке с бутылкой элитного виски, как сам гордо поведал в одном из интервью). Помогал организовывать различные спортивные мероприятия, мотался по миру, «торговал лицом». Открыл собственный ресторан – как его отец когда-то.

Джорджо не оставил попыток заполучить президентский пост в «Лацио», но попытки эти принесли лишь новые разочарования и беды. В 2004-м желание купить «Фоджу» (по иронии судьбы, тот самый клуб, в матче с которым «Лацио» когда-то оформил историческое чемпионство) закончилась обвинением в финансовых махинациях и скандальным судебным разбирательством. Киналья с негодованием отвергал все инсинуации, завявлял, что действовал честно и в рамках закона. «Дело в том, что я очень наивен. Я привык доверять другим». В конце концов дело закрыли, а Джорджо в Италию больше не вернётся. Пару лет спустя Клаудио Лотито заочно обвинил Джорджо в том, что тот пытался обманом завладеть долей акций «Лацио». Дескать, Киналья действовал сообща с могущественным мафиозным кланом... Новый скандал, новое расследование, но в итоге в списке арестованных по этому делу имени Кинальи нет.

Переехав в Америку, Джорджо обосновался во Флориде, в небольшом городе под названием Нэйплз (вот вам ещё одна ирония – Naples, «Неаполь» по-английски…) Он по-прежнему старался вести активную публичную жизнь, вёл спортивную передачу по радио, периодически давал интервью, в 2011-м получил от «Космоса» почётную должность «футбольного посла» - но с каждым годом выдерживать заданный когда-то бешеный ритм становилось всё труднее. Мешали и проблемы со здоровьем – тут сыграли свою роль не только нервные потрясения и судебные иски последних лет, но и вредные привычки самого «Бизона». Как уже было сказано, Киналья никогда не был режимщиком. И в игровые годы лучший отдых для него был – в баре, с сигарой и рюмкой скотча. А уж после завершения карьеры баснословно разбогатевший Киналья просто наслаждался жизнью, пока позволяли силы. Возможно, Джорджо следовало бы бережнее относиться к своему здоровью; хотя несложно представить, как бы он отреагировал на подобные призывы какого-нибудь постороннего человека. «Мне плевать, что вся эта публика обо мне думает! (В оригинале, как вы догадываетесь, было более сильное выражение – И. С.). Почему, чёрт побери, они не могут судить обо мне по моим действиям на футбольном поле, а лезут в мою личную жизнь?!». Цитата тех времён, когда «долговязый Джон» был ещё молод и клал гол за голом в американской лиге. На футбольном поле он действительно был безупречен. А за его пределами – не обязан был никому отчитываться о своих действиях. Так он считал всегда. И уж точно никто не смеет давать ему, Джорджо, советы теперь, когда он добился такого успеха и положения в обществе!

Но душа его, вечно молодая и бесшабашная, жила в уже старом теле. Пару недель назад, в конце марта, он попал в больницу с сердечным приступом, перенёс небольшую операцию – и, казалось, пошёл на поправку. В минувшую субботу вернулся домой; утром в воскресенье, проснувшись, принял лекарство, но потом вновь лёг в постель и больше уже не встал. Сын Антонио на какое-то время отлучился, и когда вернулся в комнату отца, тот уже не дышал.

Так закончилась удивительная жизнь, ярких моментов и событий в которой хватило бы, наверное, на пятерых человек. Имеется в виду, на обычных пятерых человек. Но…

«Говорю вам, я Джорджо Киналья. И я такой один».