Виктор Звягинцев – о пахоте на футбольных полях и в угольных забоях

Спецкор «Советского спорта» проведал в столице Донбасса Виктора Звягинцева – одного из немногих футболистов, не понаслышке знающих, что такое быть горняком не по прозвищу, а по призванию.

 

Виктор ЗВЯГИНЦЕВ

Родился 22 октября 1950 г. в Донецке.

Карьера игрока: «Шахтер» (1969–1970, 1973–1975, 1977–1980), СКА Киев (1971), ЦСКА (1972), «Динамо» Киев (1976), «Таврия» Симферополь (1981).

В чемпионатах СССР провел 211 матчей. В сборной СССР 13 матчей, 1 гол.

По окончании карьеры игрока занимался тренерским обучением, судейством, инспектированием. Ныне возглавляет федерацию футбола Донецка.

Достижения: бронзовый призер ОИ-1976, серебряный призер чемпионата СССР (1975, 1979), обладатель Кубка СССР (1980).

 

ВТАЙНЕ ОТ ЛУЧЕСКУ

В тени ярких площадок Евро, в узеньком полуподвальном помещении по адресу: бульвар Пушкина, 28, живет свой футбол. Федерация Донецка на время Евро не прерывала соревнований среди юношей и полупрофессионалов. Пусть эти игры, пожалуй, интересны сейчас разве что самим участникам, их друзьям и родственникам.

 

Возглавляет федерацию Виктор Звягинцев, легендарный защитник «Шахтера». Стены небольшого кабинета увешаны вымпелами. На полках разложены фотоальбомы. Как выясняется, наполовину разграбленные поклонниками таланта и нерадивыми журналистами.

– Алло, Леха! Помнишь, ты брал у меня общекомандные снимки за семидесятый и семьдесят первый год? Где они? Когда вернешь? Завтра?! Это «завтра» длится вечность! Ко мне пришли из «Советского спорта», а показать нечего! – рычит в трубку Звягинцев. – Верни срочно!

Входящий звонок. Докладывают, что судья N перепутал стадион, рвался в закрытую раздевалку. К счастью, он быстро сориентировался и на календарную игру поспеет вовремя. Звягинцев чертыхается: как в полдень можно перепутать стадион?!

Вообще-то ему нельзя волноваться. Был инсульт. Недавно случился инфаркт. Оперировался...

Звягинцев горячо переживает из-за местечковых проблем. А с экрана телевизора льется контрастный душ – во всевозможных ракурсах показывают повторы голов и опасных моментов лучших матчей Евро. Однако во время нашего с Виктором Александровичем разговора тема Евро незаметно ушла на второй план.

 

Да и пришел я за другим. Чтобы увидеть настоящего донбасского футболиста. Чтобы узнать, что такое быть горняком в футболе и вне его. Завершив карьеру в «Шахтере» и сборной СССР, Звягинцев почти на четыре года спустился в шахту, чтобы добывать для страны уголь.

Нынешнему поколению футболистов этой перемены в карьере точно не понять.

 

– Футбольный Донецк ассоциируется с роскошным стадионом и клубом-миллионером. А у вас в подвале, смотрю, все скромненько...

 

– Мы – общественная организация. И никто нам просто так не даст ни копейки. Но я умею доставать деньги. Коммерческие соревнования проводим, членские взносы получаем. Уже 18 лет на плаву. Особенно дорого обходится отопление офиса.

 

– Что вам стоит попросить Ахметова «поучаствовать в развитии детско-юношеского футбола»? Это же святое, не откажет.

 

– Вообще-то Ахметов мне сам звонит, по своим вопросам.

 

– Шутите?

 

– Да, он самый – Ринат Леонидыч. Звонит всегда из приемной. Спросит мнения о тех или иных защитниках. Было бы здорово, чтобы это интервью не попалось на глаза Луческу (главный тренер «Шахтера». – Прим. ред.). Ему лучше не знать о нашем общении с Ахметовым, – смеется Звягинцев.

 

«СПУСТИЛСЯ ПОД ЗЕМЛЮ РАДИ ЗАРПЛАТЫ»

 

– Что такое быть ветераном «Шахтера»? Смеете ли критиковать тренера, команду?

 

– Высказывался критически не раз. Мало кто обрадовался, но в дальнейшем проблем у меня не возникало. Слышал, моего партнера по сборной Женю Ловчева из каких-то списков в «Спартаке» постоянно вычеркивали. Что ж, бывает. Читаю заметки Жени, смотрю его выступления по ТВ и, как правило, соглашаюсь. Но, на мой взгляд, он перебарщивает, когда сравнивает наше поколение и молодых. Женя помнит: у нас все было по-спартански, играли за идею. В 23 года Ловчев стал лучшим футболистом СССР, а зарабатывал как все. А сегодня ведущие игроки – миллионеры. Кто-то чистит им бутсы, выглаживает футболки, они живут на всем готовом. Хорошее такое время. Ловчев не понимает, за какие заслуги им все это.

 

– А вы понимаете?

 

– Я смирился.

 

– Вашу карьеру можно назвать успешной: медали чемпионата, Кубок страны. Что заставило вас спуститься в шахту после всех этих завоеваний?

 

– Начнем с наград. В Союзе «Шахтер» называли кубковой командой. Это сенсация XX века, что нам удавалось брать титулы при киевском «Динамо», «Спартаке» и других грандах. У нас не было равных возможностей с ними. Что касается выбора профессии после футбола, то у меня его не оставалось. Судите сами: мне тридцать с небольшим, семья, а предлагают ставку в детско-юношеской спортивной школе. Ставка 180 рублей, а с вычетом налогов – 157. Это немногим больше, чем у пенсионеров.

Мой знакомый, начальник участка на шахте имени Горького, узнав о таких делах, пригласил к себе: «Хочешь получать раза в три-четыре больше?». Он, правда, не верил, что я приду. А я на следующий день уже писал заявление. Роба, каска, фонарь, в клеть – и поехал вниз. Получил должность горнорабочего. Следил за трубопроводами, по которым подавались вода и воздух. Закупорки и прокладки ставил, чтобы в шахте не текло. Следил за заслонами. Это, знаете, такие полки на цепях, которые в случае выброса газа обрушиваются и становятся завесой на пути ударной волны. Да и других подсобных работ хватало.

 

Свой первый рабочий день с улыбкой вспоминаю. Захожу в какое-то помещение в каске, а там наши болельщики. Обомлели – не могли понять, что я здесь делаю. Когда спускались вниз или добирались до точки на карете (Звягинцев использует профессиональный жаргон. Карета – вагончик в проходке. – Прим. авт.), я им целые интервью давал. Трудяги расспрашивали о футбольной кухне, а я им – байку за байкой. Они получали информацию, о которой раньше даже не мечтали.

 

«НЕ ИСПУГАЛСЯ ОДИН ФЕРНАНДИНЬО»

 

– У самих шахтеров-то в голове это укладывалось? Известный футболист. И после сборной СССР – в подземелье...

 

– Зато я в конце первого месяца работы посмотрел в свою «табульку», а там циферка – 450 рублей, что по советским временам очень круто. И я знал, что подземный стаж идет. В 50 лет уже вышел на пенсию – под землей год считается за два. Жизнь горняка сегодня и вчера отличается заработной платой. А технология ни в чем не стала проще.

 

– У работяг все было – и квартиры, и машины, и путевки, и все на свете, – продолжает Звягинцев. – О зарплате я уже сказал, а еще было отменное снабжение продуктами. Соседи из Ростовской области не дадут соврать. В их магазинах полки были пустые. Поэтому ростовчане приезжали к нам по выходным, преодолевая 100–150 километров в одну сторону. Скупали все, что видели, вплоть до леденцов и спичек. Мы автоколонны с ростовчанами называли «колбасные караваны». А теперь у наших шахтеров другая жизнь. Бастуют, политикой занимаются. Из 15 шахт осталось меньше половины. Время такое.

 

– У каждого шахтера своя неприятная история...

 

– Это да. Но меня бог миловал. Приходилось видеть, как тела на поверхность вывозили. Шла проходка, ребята резали породу – и вдруг обвал с потолка. В падающем своде тонн сорок–пятьдесят. Откопали людей быстро. Но уже ничем им не помочь.

 

– Жива ли в «Шахтере» традиция посещать шахту?

 

– Вот слушайте. Как-то бразильцев повезли на экскурсию. Приехали. И только Фернандиньо согласился спуститься вниз. Они никогда в жизни не полезут в эту дыру. А зря. Шахта – это хорошая закалка для характера. Особенно на глубине 750–800 метров хорошо закаливаться. Есть у нас шахты Скочинского и Засядько, так там люди на глубине 1300 метров трудятся при температуре от сорока градусов и выше.

 

– Что у шахтера в легких?

 

– Ничего хорошего. Пыль оседает в легких. Цементная пыль хуже, чем угольная. Угольной можно хоть откашляться. А цементная прям хрустит. И каждый божий день шахтеры дышат этим. Встречаются такие стойкие ребята, которых хватает на 25 лет работы и даже больше. Я бы не сказал, что шахтеры умирают раньше других. Был у нас в бригаде один пожилой мужчина по прозвищу Святой. Ему 76 лет, а он в шахте каждый божий день. Решили его освободить по выслуге лет. Так он буквально умолял: все, что угодно, делайте со мной, но я без шахты помру. Позволили ему дальше работать.

 

– Самые счастливые мгновения в забое?

 

– Наутро после побед «Шахтера». Надо знать, как в то время поддерживали команду. Добыча угля заметно повышалась. У нас 10 тысяч тонн в сутки была норма. А после победы, допустим, над «Спартаком» бежали к шахте с криками «ура» и молотили по 20 тонн. Это была своего рода традиция успех команды отмечать.

 

– Как перешли от горняцкого дела к судейству?

 

– Шахта благословила. Знаете, кто первый свисток подарил? Наш взрывник. Когда заряжают заряды, чтобы породу отстрелить, взрывники подают предварительный свисток. Чтобы все успели спрятаться. Ну а мне свисток взрывника помог вернуться в футбол.

 

«ОНОПКО – ПРЕДАННЫЙ ЧЕЛОВЕК»

 

– Поговорим о семейном? Не екнуло сердце, когда пошли разговоры об отставке Леонида Слуцкого из ЦСКА?

 

– Да запросто могли убрать весь штаб. И Витя (Онопко, зять Звягинцева. – Прим. авт.) мог лишиться работы. Но, наверное, сразу бы ее нашел. Потому что у Вити были варианты уйти главным тренером в хорошие команды.

 

– Но он решил остаться со Слуцким.

 

– Я зятя отговорил от ухода. Все-таки у него пока нет должного тренерского опыта. Быть большим мастером в футболе не значит знать тренерское дело.

 

– Валерий Карпин опроверг это утверждение: без опыта медали брал.

 

– Валерка тяжело вылезал. Его же все, кому не лень, размазывали о стену, об экспертах говорю. И вот результат – испанец в «Спартак» приехал. Я смотрю, Карпин нормально перенес отставку. Один плюнет, а другой примет близко к сердцу и попадет в клинику. Я Вите так сказал: подмечай мелочи, учись предвидеть не только на поле, но и в закулисье. Когда соберешь всю информацию, тогда и возьмешься за большой проект.

 

– Слуцкий – неудавшийся вратарь-любитель. Онопко – рекордсмен сборной России. Не тяготит такое наставничество?

 

– Так и бывает – хорошим футболистам надо долго перестраиваться. У кого-то вообще не получается. Яшин, Стрельцов – они же начинали тренерством заниматься, но не задалось. А на первых ролях всегда будут серые мышки типа Моуриньо, Фергюсона и им подобных.

 

– Не кажется ли вам, что территория ЦСКА – выжженная?

 

– У ЦСКА стала хромать селекция. И травмы чередой. Березуцкие и Игнашевич на сходе. У них внутри все сгорело. Они в премьер-лиге столько, сколько не живут. Я Вите все это высказал. Он мне объяснил: в России нет молодых центральных защитников, чтобы достойно заменить этих ребят.

 

– Онопко, как считают болельщики, перечеркнул свое спартаковское прошлое одним движением – поцеловал армейский шарф. Куда-куда, а в «Спартак» главным тренером теперь не вернуться...

Звягинцев откашливается.

 

– Ничего страшного не произошло. Разложим по полочкам. Каждой своей команде Виктор отдавался до конца, был предан. И вот ситуация – он уже несколько лет как закончил с футболом. То самое время, когда многие звезды начинают пить от нечего делать. И что ему оставалось делать, если «Спартак» на том этапе не сделал серьезного предложения?

 

– Как же?! Еще Черчесов его звал.

 

– Вы слышали: «серьезное предложение». Здесь предложили рубль, а там два. Семья немаленькая. И она превыше всего, а не клубы. Болельщики «Спартака» зря предъявляют претензии. Виктору свою семью содержать, а не им. Он и в «Алании» когда оказался, держал руку у сердца. Такой преданный человек.

 

А болельщикам московским я вот что хочу рассказать. Я сам провел сезон в ЦСКА. В то время не было никакой войны и в помине. Зачем ее придумали? «Спартак» для нас был таким же соперником, что и остальные.

 

... И О САМОМ НАСУЩНОМ «УКРАИНЕ СЛОЖНОСТИ ТОЛЬКО В ПОМОЩЬ»

 

Уже прощаясь, мы вспомнили с Виктором Александровичем о том, что ни словом не обмолвились о Евро.

 

– А ведь ничего более значимого в моей футбольной жизни не было. Евро рядом с нами! Даже не верится. А вы все: шахта, шахта, – подмигивает Звягинцев.

 

– Какие предчувствия вас посетили?

 

– По своему опыту знаю: чем нам труднее, тем мы сплоченнее. Наш характер, наш менталитет – это твердость. Здесь, на Украине, привыкли к тяжелому труду, и футболисты умеют пахать. Никто ногу не уберет. Некоторые новички у нас в чемпионате не приживаются, потому что не принимают наш менталитет. Даже отравление перед турниром, уверен, только сплотило команду.

 

– Зачем 35‑летнему Шевченко с больной спиной играть в футбол?

 

– Я думаю, Андрей понимает: карьера подходит к концу. На этом Евро надо отдать себя без остатка. А дальше... Он не захочет быть балластом, когда играешь через три матча на четвертый. Он провел потрясающую карьеру и стал великим футболистом. Ходят разговоры, что он останется работать в своем клубе – вице-президентом или кем-то еще.