Побочный эффект свободы. Так и не засиявшая звезда постсоветского пространства

Представители старшего футбольного поколения должны его помнить. Молодые и юные ценители футбола наверняка читали о нем заметки и статьи, которых много. Много, потому что такие истории любят – истории об утерянном таланте, разрушенной карьере. Истории, перечитывая которые, можно пережить целый спектр эмоций: от прискорбности и сочувствия ("жаль, что так случилось"), до презрения и злорадства ("хорошо, что я не такой"). Истории, которые должны быть уроком. Истории с неоднозначными героями в главных ролях.

Сергей Щербаков... Он был одним из самых талантливых представителей своего футбольного поколения, золотые годы которого (поколения) пришлись на период распада советской империи. Уже сейчас, с высоты свободных и демократических времен, можно героя характеризовать еще одним эпитетом – заложник ситуации. Хотя тогда, в момент трагедии, мало кто размышлял именно такими критериями.

Он родился в Брянске. Вырос в спортивной семье, отец которой играл в футбол за мариупольский "Новатор", а мама была гимнасткой. Как спортсмен воспитывался детско-юношескими тренерами "Шахтера" и быстро пробился в его основу – уже в семнадцать провел свой первый матч. В клубе быстро сообразили, что перед ними, возможно – будущая звезда украинского футбола. А если правильно распорядиться – то звезда, возможно, европейского масштаба. В Высшей лиге чемпионата СССР провел в общей сложности 52 поединка, забил 12 голов (показатели разбиты на три сезона). И с "Шахтером" после распада Союза плавно перекочевал в чемпионат независимой Украины.

Но сначала были два определяющих события в жизни юного нападающего / полузащитника. Это чемпионат Европы U-18 1990 и молодежный чемпионат мира 1991. На первом турнире в составе СССР он стал чемпионом, сыграл девять матчей и забил четыре гола. На втором стал бронзовым призером, но громко выстрелил индивидуально - пять голов в шести поединках и награда лучшему бомбардиру. В клуб Щербаков возвращался как триумфатор.

Но сразу ему было указано на дверь – в хорошем значении этой фразы. Сергеем заинтересовались европейские клубы, и это уже была точка невозврата. Настойчивым был ПСВ и просмотр в эйндховенском клубе стал первым звеном в цепочке трагических событий, разрушивших карьеру талантливого игрока. Эта цепочка могла оборваться в любой момент, но судьба часто плетет свои интриги тонко. И сейчас уже можно говорить с уверенностью – так должно было случиться.

С ПСВ в итоге он не подписал контракт. Стажировался около шести недель, но то ли не подошел клубу, то ли, по другой версии, этот переход "забраковал" Бобби Робсон – тогдашний тренер "фермеров", который уже знал, что вскоре окажется в Лиссабоне. И рассчитывал работать с украинцем там.

Щербаков вернулся в "Шахтер" и отбегал 18 матчей из 19-и командных в сезоне 1992 (дебютном в Украине), забил четыре гола. А летом того же года (чемпионат Украины закончился для "Шахтера" 20-го июня) оказался в лиссабонском "Спортинге". Неудивительно, ведь донецкий клуб тогда массово продавал своих лидеров – чуть раньше ушли Онопко и Канчельскис, почти синхронно со Щербаковым – Сергей Ребров. Кстати, наш герой мог и не оказаться в Европе – им серьезно интересовались постсоветские клубы, в частности, киевское "Динамо" и московский "Спартак". В России ему были бы особенно рады, ведь в то время у Щербакова как игрока олимпийской сборной СССР и молодежной сборной России уже было российское гражданство. Но приглашение поступило из закрытой для людей "совка" Европы, из неразведанной Европы, чьи плоды, как и всего запрещенного, выдавались особо вкусными. Щербаков впоследствии говорил, что долго над предложением "Спортинга" не думал.

Сезон 1992/93 он начал уже как игрок лиссабонского клуба, который в июле 1992-го оказался под крылом именитого Бобби Робсона, ассистентом и переводчиком одновременно у которого работал Жозе Моуринью. Но клуб тогда был, как отмечал сам сэр Робсон, в "ужасном состоянии". У англичанина постоянно возникали споры с президентом, поэтому это сотрудничество было обречено на провал. Первый сезон Бобби Робсон отработал полностью и привел "Спортинг" к бронзовым наградам первенства. Но уже в середине второго, - в декабре 1993-го, - был уволен, хотя "львы" шли на первом месте в турнирной таблице. Соуза Синтра, президент клуба, причиной увольнения назвал ранний вылет из Кубка УЕФА от представителя Австрии.

Щербаков же был на седьмом небе от счастья. Первое, что произошло с ним в Португалии – женитьба с внучкой одного из работников "Спортинга". Фиктивный брак. К таким хитростям часто прибегали, чтобы выходить из-под давления жесткого лимита – не более трех легионеров на поле одновременно. Да и чтобы избегать постоянных проблем с визой... Женитьба на португалке автоматически предоставляла Щербакову гражданство, а, следовательно, облегчала его быт. А клуб не скупился щедро оплачивать труд: семь тысяч долларов в месяц, четырехкомнатная квартира в городе, личный автомобиль марки Renault. И все это – после серого и человеко-ненавистного Союза, после привычки Сергея Щербакова, как он сам рассказывал, жить на шестьсот рублей в месяц.

Дело было за малым – просто играть в футбол. Но с этим как раз и не складывалось. Первый этап был смазан травмой и трехмесячным периодом восстановления. Полноценно влился в состав лишь в конце октября 1992-го.

В течение этого сезона сыграл за "Спортинг" 17 матчей, забил четыре гола. Выходил то на позиции нападающего, то на позиции флангового полузащитника, где не хватало игроков, то на позиции под нападающим, где его видел Бобби Робсон. Взаимодействовал в одной команде с будущей легендой мирового футбола Луишом Фигу, а также с известными болгарами Красимиром Валаковым и Ивайло Йордановым.

Тогда еще никто даже представить себе не мог, что это была финишная прямая в карьере талантливого 22-летнего игрока. Сыграл в сезоне 1993/94 восемь матчей, до декабря включительно, пока с командой работал Бобби Робсон. Когда же англичанина "попросили", на прощание он устроил банкет – знак доброй воли, ничего больше. Щербаков не отказал себе в удовольствии выпить рюмку-другую, будучи уверенным, что его надежный и уже обкатанный "Рено" довезет до дома безопасно. Как потом признавался сам экс-футболист, за руль он садился навеселе, но с уверенностью в себе. Игнорировал красные сигналы светофора, превышал скорость. В конце концов, влепился в авто тамошнего радиожурналиста. Жизнь сохранил, но возможность играть в футбол – нет.

Сергей Щербаков потом говорил, что в Португалии он чувствовал большую свободу. Мол, спокойно курили при тренерах, в автобусе после выездных матчей по дороге домой позволяли себе легкий алкоголь. То, чего не было на родине, за стальной завесой порядка и дисциплины. Жизнь вообще в Европе были другой, более раскованной... В тот вечер он мог взять такси и впоследствии жалел о том, что не сделал именно так. Но тогда в висках пульсировала воля.

Авария была разрушительна: шок, внутреннее кровотечение, повреждение позвоночника и спинного мозга, паралич обеих ног. Его доставали, разрезая любимую "ренушку" автогеном. Тогда вопрос стоял жить или не жить, а не играть или не играть в футбол.

В инвалидной коляске он находится до сих пор. После аварии клуб организовал благотворительный матч, собрав 126 000 долларов на лечение, но впоследствии отстранился. Действующий контракт позже был расторгнут в одностороннем порядке, судебная волокита не была глубокой и затяжной. Не хватало то ли сил, то ли ресурсов, то ли желание...

В 1997-м Щербаков вернулся из Лиссабона в Москву на лечение и дальше уже история приобретает вполне прозаические краски. Лечится до сих пор, работал в "Локомотиве", в Федерации футбола России ДЦП. Так и не построил семейного счастья, хотя, кроме загадочной португалки, имел еще двух жен, с которыми связывал жизнь точно не фиктивно. С последней, россиянкой, прожил девять лет, после которых в публичную плоскость вылезли распри. Щербаков жаловался на желание своей экс-супруги выселить его из подаренной на свадьбу квартиры, на то, что женщина устроила ему невыносимые условия для жизни. А та, в свою очередь, обвинила мужчину-инвалида в изменах, пьянстве и зависимости от азартных игр.

Не нам судить его как человека, не нам разбираться в его повседневной жизни. Нам остается только оценивать его как игрока в течение того короткого периода, когда он действительно был на виду. Когда он дарил надежды, что на постсоветском пространстве взрослеет действительно большой игрок... Если бы в ту ночь он просто вызвал такси.